|
Эмсо слаб, истощен. Черная Молния исчезла и, надеюсь, мертва. Конвей со своей шлюхой почти всегда отсутствуют: развозят провизию. Леклерк слишком занят на своей ферме, и, когда он что-то узнает, все уже будет сделано. — Гэн, — Ондрат вожделенно процедил это имя. — Он вернется. Но уже после нас. — Ты схватишь его жену и ребенка. — Заложники? — Скажем, определенные гарантии. — Она поднялась. Облачившись в мантию, настоятельница набросила капюшон и стянула его завязками. Уже собираясь выйти наружу, она снова обратилась к Ондрату: — Еще раз извини за мое вмешательство в мужские дела. Я признательна, что ты мне дал возможность еще раз подумать, как разобраться с обидой, нанесенной Церкви. Ондрат молча стоял и смотрел вслед настоятельнице, пока она не скрылась в темноте коридора. Глава 79 Окинув взглядом стену леса, прикрывавшего узенькую тропу, Конвей вдруг подумал, что, наверное, похож на черепаху. На голове у него красовалась тяжелая баранья шапка странной округлой формы, чем-то похожая на головной убор Ланты, только побольше. Как и у нее, на нем был тулуп, надетый поверх другой одежды. Последним элементом костюма был огромный воротник, подпиравший нос и закрывавший почти все лицо: видны были лишь глаза. Конвею вдруг захотелось стать таким же неуязвимым, как черепаха. Однако именно сейчас он чувствовал себя скорее добычей, причем довольно крупной. Поскрипывание кожаного седла, до раздражения напоминающее смех, казалось особенно громким. Но Волки сохраняли строгий маршевый порядок, лица их были насторожены и молчаливы. С трудом подавив желание приказать соблюдать тишину, он снова уставился перед собой на тропинку. Ехавшая рядом с ним Ланта мягко спросила: — Ты что-то заметил? Ты так напряжен. Он откинул воротник. — Нелегко любить женщину, которой уже известны все мои мысли еще до того, как я открою рот. — Она тихонько засмеялась, и Конвей продолжил: — Я пока ничего не заметил, но собаки встревожены. Что-то не так вокруг, и они это чуют. Думаю, за нами следят. Ланта кивнула головой. — Мне кажется, это Малые. — Глаза ее стали серьезными. — Я тоже думал о них. Но они бы не появились здесь, в низине. Малые обычно держатся выше. — Все-таки я думаю, что это они. — Почему? Она пожала плечами, но движение утонуло под многослойным покровом одежды. — Не знаю. — Ладно, с этим ясно. Что еще может случиться? Вместо ответа Ланта показала ему язык и вновь спряталась за воротником. Небольшой отряд подъехал к краю утеса, когда Конвей заметил впереди что-то, что никак не могло принадлежать окружавшей их природе. Он вскинул руку и помахал ею из стороны в сторону. Волки остановили лошадей и принялись оглядываться по сторонам. Когда рядом остановился старший, Конвей поднялся в седле, показывая вперед. — Посмотри туда. Следы ведут вниз по склону и дальше по луговине. Довольно отчетливые. Молодой Волк внимательно изучил их. — Тут что-то не так. Видишь? От перепадов температуры образовался наст, и, хотя следы плохо читались, было заметно, что их оставили чьи-то снегоступы. — Расположи всадников колонной по двое. Жрицу помести между ними. Я с собаками разведаю путь, — приказал Конвей. — Такие следы могли оставить или Люди Гор, или Малые. Голос из-за воротника прозвучал с невидимой усмешкой: — Малые. Я ведь тебе говорила. Волк ухмыльнулся. Конвей поспешил сказать: — Почти уверен, что она ошибается. Старший продолжал ухмыляться, возвращаясь к лошади. — Если тебе все равно, Мэтт Конвей, то я надеюсь, что она права. Я достаточно насмотрелся на Дьяволов — больше не желаю. — Возвращайся к своим людям. — Конвей грустно улыбнулся, думая над каждым его словом. |
