Не знаю, что на меня так действовало, может само тёмное место, переполненное дурной и совсем уж чуждой энергией, а может и сама атмосфера старой аномалии, однако врагов я рубил и стрелял с упоением. Причём у меня первый раз получилось, выстрелить в наиболее крупную тварь, зарядить пулю энергией прямо в стволе пистолета.

Подскочив к девчонке, я сунул опустевший кольт в кобуру и схватив сетку, словно это была авоська, рванул назад, при этом рубя заряженным энергией палашом направо и налево.

А когда я ворвался в дом то увидел Щукаря, который забивал молотком белесое тело небольшого потусторонника.

— Ну всё лейтенант, теперь ховайся с девкой за мною! — заорал крепкий дед и как только я подскочил ближе, одним ударом вбил гвоздь в оно из специальных отверстий, проделанных в подкове.

Воткнув следующий гвоздь, он повторил процедуру и от ржавой подковы пахнуло жаром. Во время начавшегося ритуала он начал нараспев что-то зачитывать, а мне пришлось развалить надвое ещё две окутанные тьмой белесые твари. При этом я каждый раз чувствовал прилив сил.

Развязка наступила, когда пятый гвоздь вошел в раскаленным до бела подкову. Во все стороны посыпались искры и в практически остановившемся моменте, я успел увидеть, как бревна, из которых состоял окружающий нас сруб, превратились в разлетающуюся во все стороны трухлявую щепу, на месте которой начали проявляться очертания стен, состоящих из крепленных скобами черных шпал.

Громкий хлопок оглушил и заставил пригнуться под тяжестью нестерпимого давления, а потом я увидел довольной лицо лыбящегося Щукаря, наблюдающего за лучами солнца, пробившимися сквозь длинные бойницы.

— Как говорится, «клин клином выбивают» — сказал он и указал на матку.

Она была по-прежнему пригвождена к полу штыком, явно не дышала и теперь извиваясь, начала хоть и частично, но принимать форму человека.

Глава 15

Молодая кошка

Мы с дедом Щукарём уставились на пригвождённую к полу штыком, бездыханную тварь. Клоки черной шерсти покрывали сочащуюся кровью, изломанную конструкцию, лишь отдалённо похожую на человеческое тело, так и не принявшее свой прежний вид.

— Всё лейтенант, скончалась первая матка — изрек дед Щукарь.

— Думаешь новая не появится? — тут же спросил я.

— Время покажет. Но я чую что-то снова изменилось в наших проклятых краях. Как будто выкинуло отсюда безвозвратно частичку застарелой нечестии. — Щукарь задрал голову и раздувая ноздри хорошенько принюхался. Затем подошёл к окну-бойнице и выглянул наружу. — Получается остаток ночи и больше чем полдня, за считанные минуты проскочили. Похоже стёрли мы с тобой то худое место навсегда, раз нас так далеко от него выбросило.

Посмотрев через дверной проем, я сквозь чахлые заросли, различил силуэт покорёженного паровоза с вагонами. Когда-то очень давно грузовой состав сошёл с путей и теперь лежал возле остатков железнодорожной насыпи, с торчавшими остатками выгнутых, ржавых рельс. Паровоз с хорошо видным царским орлом, действительно был точной копией того что я видел в тайге.

— Это куда нас так кидануло? — поинтересовался я.

— Да ничего страшного лейтенант, нормально нас кидануло. Я бы сказал даже весьма удачно. Эта ветка прямиком с прииска идёт, так что отсюда почитай всего шесть километров до Немецкого тупика — ответил дед Щукарь и выдернул штык из начавшего коченеть тела твари.

После этого он деловита извлёк из снарядного ящика бутыль с керосином. А уже через минуту мы вытащили мёртвую тварь и принялись наблюдать как ярко пылает матка, которая десятки лет терроризировала всю округу.

— Пару деньков пройдёт, съездим на Тринадцатый километр, да премиальные получим в кассе лесхоза — сказал дед Щукарь.