— Да. Ты сам не сомневался бы, Сайм, ни секунды, если бы видел то, что видели мы! — Вдруг глаза Роберта гневно сверкнули прежним энергичным блеском. — Ночь за ночью пытался он с помощью проклятой магии, которая, как думают некоторые, похоронена под руинами Фив, убить меня! Он проецировал нечто…

— Передавал нечто тебе в сознание?

— Что-то в этом роде. Я видел или думал, что вижу, и чувствовал — тьфу! кажется, этот запах все еще со мной — жуков, жуков из гробницы, прямо из черепа мумии! Мои комнаты кишели ими. Это едва не привело меня в Бедлам, Сайм. И это не игра воображения. Мы с отцом поймали его за руку. — Он взглянул на друга. — Читал о смерти лорда Лэшмора? Сразу после того, как ты уехал?

— Да, сердечный приступ.

— Точно, но виноват во всем Феррара! Именно из-за лорда отец ездил на квартиру к Ферраре с револьвером наготове.

Ветер, завывая, с дьявольской яростью бился в стекла, словно пытаясь проникнуть внутрь; оркестр играл модный

вальс; в открытые двери зала входили и выходили люди всех возрастов и национальностей.

— Феррара, — осторожно начал Сайм, — всегда был неприятным типом: эти его прилизанные черные волосы, вечно бледное лицо. А когда я смотрел в его узкие глаза, их выражение так и соблазняло меня хорошенько ему врезать. Сэр Майкл, если, конечно, ты не заблуждаешься, пригрел на своей груди змею. И в то же время, Кеан, происходящее лишний раз доказывает, как мало мы знаем о нервной системе человека.

— Пригрел. Энтони Феррару усыновили, и никому не известно, какая порочная семья его породила.

Оба немного помолчали.

— О Боже! — Кеан резко вскочил, чуть не опрокинув столик. — Сайм, гляди!

Тревогу в голосе молодого человека уловил не только его друг. Сайм посмотрел в ту сторону, куда указывал пальцем Кеан, и заметил промелькнувшую в проеме двери смутную гротескную фигуру с вытянутой головой, но она тут же скрылась в толпе танцующих, словно ее и не было, и вот товарищ уже поддерживал обморочно зашатавшегося и смертельно бледного Роберта. Сайму показалось, что и без того горячий воздух раскалился. Любопытные глазели на осевшего в кресло молодого человека, бормочущего: «Маска! Маска!»

— По-моему, я видел, что за парень так тебя растревожил, — успокаивал приятеля Сайм. — Подожди-ка, я скажу официанту принести тебе бренди, и что бы ни происходило, не волнуйся!

Он прошел к двери, попутно заказав напиток, и исчез в толпе. Давным-давно пробило полночь, веселье возобновилось, но казалось натужным и лихорадочным. Некоторые гости собирались уходить, и жаркое дыхание ветра проникало в помещение через открытые двери.

Внимание Сайма привлекли девушки в яшмаках, покидающие отель; одна из них была в полуобморочном состоянии. Именно они осыпали приятелей конфетти в начале вечера. Он подошел к ним со словами:

— От жары вашей подруге нехорошо. Я доктор Сайм. Могу ли я предложить вам свою помощь?

Они согласились, и все четверо, оставляя следы на скрипучем песке, проследовали на террасу. Сайм помог усадить теряющую сознание девушку в экипаж. Темнота казалась непроглядной, а духота невыносимой; раскаленный ветер пригибал к земле высокие пальмы перед зданием.

Сайм проводил взглядом отъехавшую карету. Он был предельно серьезен — в блестящих глазах ослабевшей девушки заметил нечто, что ему, как медику, совсем не понравилось. Поднявшись обратно, он узнал от управляющего, что некоторым гостям стало плохо из-за духоты. Но собеседник почему-то избегал взгляда Сайма, что не могло не насторожить англичанина.