Даже не знаю, такая злость обуяла, даже клетка забылась. В конце концов, не до былых обид, когда твою жизнь спасают. Вот возьму, стащу где-нибудь копьё или алебарду и одна пойду на помощь другу. А этот рыжий пусть сидит и дуется.

— Что пойму? — засопел Андреас. — Что ты его любишь?

Я опешила, а потом из вредности мстительно ответила:

— Люблю. С каждой минутой, что ты тут сидишь, всё больше. Трус!

Андреас побагровел и сжал кулаки. Думала, сейчас скажет что-то обидное, но нет, просто буркнул:

— Это мы обсудим потом, а пока веди. Заметь, я помогаю тебе, не ему. И с архиведьмой у меня давние счёты.

Зубы его заскрежетали, а на пальцах затрепетал огонёк.

Андреас чувствовал себя много лучше Свена и не раз доказал это, расчищая дорогу к личным покоям графа Скордео. Впрочем, особо и не пришлось, никто не препятствовал, все сгрудились в другом крыле.

По пути пришлось выслушать отповедь Андреаса. Тот старательно развенчивал образ мученика Свена Гилаха, напоминая, как по его приказу обошлись с пленником.

— Но первым в драку полез ты! — задыхаясь, пробормотала я. — И по счетам Свен уже заплатил.

— И за клетку тоже? — зло поинтересовался Андреас. — Значит, галаниец не врал, и ты действительно его невеста? После всего, Иранэ!

Это прозвучало как обвинение в предательстве. Ответить и объяснить все тонкости женского восприятия мира, не успела и не сумела. Быстрый бег за пределами возможностей разговорам не способствовал, а звон оружие и громкие крики и вовсе отбивали охоту пререкаться.

Радовало, что не стала обузой для Андреаса. Нести на руках он из-за щитов не мог, а теперь с чистой совестью из-за них же ринулся в бой. Я уже с трудом поползла вверх по лестнице. Куда, спрашивается?

Её я увидела первой. Айруна в богатом женском наряде по последней моде, только простоволосая, стояла ко мне спиной у самой лестничной площадки. В руках архиведьма сжимала посох. Он гудел и вибрировал, но пока не светился — значит, не напитался силой. Айруна оперлась на него, не сводя взгляда с одной точки. Я тоже посмотрела туда и увидела снесённые с петель двери. Будто они и не из тяжёлого морёного дуба, а из фанеры. Именно оттуда доносились звуки боя.

То и дело полумрак прорывали яркие всполохи, слышались крики.

Там Андреас и там Свен. Живой ли?

Снова перевела взгляд на архиведьму. Что-то она не спешит придти на помощь пособнику. Судя по целенькому костюмчику, сбежала при первой возможности. А теперь задумала нанести удар в спину?

Андреас хорошо потрепал Айруну: она прихрамывала. Это я поняла, когда архиведьма, всё так же опираясь на посох, сделала шаг вперёд. Повинуясь шестому чувству, последовала за ней. Вокруг стоял такой шум и гам, что Айруна не расслышала бы грохот выстрела, не то, что шагов.

Так, друг за другом мы и дошли до развороченной двери. За ней оказалась спальня. Вернее, когда-то была спальня, потому что сейчас царил хаос.

Полог большой кровати обрушился, и по нему, будто циркач, прыгал Андреас, уворачиваясь от мечей и алебард разъярённых слуг.

На полу, среди обугленной и перевёрнутой мебели, крепкой между прочим, сделанной на века, валялись трупы. Даже мельком глянув на них, поняла, какие пали от магии, а какие от колотых ран. Андреас успел обзавестись алебардой и ловко орудовал ею, отбиваясь от нападавших.

Свена не было видно, и это пугало. Заглянуть за плечо архиведьмы не представлялось возможным, оставалось довольствоваться доступным обзором.

И где граф, Владислав?

Задумавшись, едва не пропустила момент, когда Айруна наклонила посох, целясь в Андреаса. Увлечённый боем, тот её не видел.

«Сдохни!» — различала я злорадный смешок.