– Ладно.

До нас доносится гонимый по ветру смех. Аделард что то говорит, смущенно улыбаясь, и лицо Мира преображается от ехидной улыбки. Они оба смеются, выходит звонко и душевно. А потом, словно чувствуя, что мы наблюдаем, Мир поворочает голову, и его взгляд встречается с моим впервые за день.

Ничего душевного не остаётся в его вмиг посуровевших глазах.

Нет, он не видит во мне девушку, которую однажды любил. Он видит ведьму, которая использовала магию, чтобы убить невинных людей. Он меня презирает.

– А что насчёт Влада, Лав? – спрашиваю я, заставляя себя отвернуться.

– Влада? – она мотает головой, её серьги кольца качаются в такт. – Прости, не знаю никаких Владов. А что? Друг твой?

– Да. – Какой смысл врать? – Мир упоминал его, но не сказал, как они познакомились.

– О, ну если мы говорим о друзьях Мира, то у него есть один загадочный.

– Как этот его друг выглядит? – моя надежда вновь пробуждается.

Облизав губы, Лаверна придвигается ко мне ближе, словно чтобы поделиться секретом, и говорит тихонько:

– Я видела его всего раз и давно. Мир явно предпочитает держать этого приятеля при себе. Но тот привлекательный, подбородок вверх, точно время всего мира принадлежит ему, и… Есть в нём что то печальное, знаешь? Будто он много чего повидал, и это для него тяжкий груз.

– А его глаза? Не кажутся до странности тёмными? Пронзительными? Может, даже немного опасными.

– Опасными? Разумеется, сказала же, он привлекательный. И… – она делает паузу, склоняясь ещё ближе, и её резкие и сладкие духи бьют мне в нос. – Почти уверена, он владеет магией, Яра. Как была у тебя. Когда на него смотришь, не можешь сопротивляться и хочется сделать всё, что бы он ни попросил, но как только он о тебе забывает, как только отводит взгляд… Всё внутри переворачивается и хочется сбежать.

У меня сводит челюсти от одной только мысли. «Это он». Именно так действует магия, затуманивает рассудок. Люди чувствуют, что что то не так, ощущают опасность, но не понимают, откуда та исходит, и не могут ей противиться. Это как стоять у края обрыва – прыгай или беги.

– Можно кое о чём спросить? – говорит Лав, её голос становится серьёзным.

Я с любопытством киваю.

– Ты и правда могла заставлять людей чувствовать всё, что хотела? Когда была ведьмой?

– Да.

– Ох… Хотелось бы мне обладать подобной силой. – Она отстраняется, покидая моё личное пространство, и больше ничего не говорит. Я тоже молчу. Наблюдаю, как продавщица сворачивает свежеиспечённую вафлю, протягивает её Аделарду и начинает печь вторую. Я не говорю Лаверне, что магия – злая цена за чьи либо чувства. Они ненастоящие, и ты будешь об этом знать. И люди вокруг будут знать, хотя и не понимать почему. Это любовь, рождённая не из уважения, а из страха. «Ложь».

Новый пузырь жвачки лопается за плечом, а потом всё внезапно и резко стихает. Я озадачено поворачиваю голову и вижу, что Лаверна схватилась за горло. Её лицо побледнело, глаза напуганы. Она отчаянно пытается сделать вдох, но жвачка застряла. Встретив мой взгляд, Лав вскидывает брови в немой мольбе.

Время будто замедляется, когда мысли начинают кружиться быстрее у меня в голове. «Твой выбор, твоя ложь…»

Она может умереть.

Я могу позволить Лав задохнуться. Легко. Глупая жвачка, глупый несчастный случай, глупая смерть. И на одного человека меньше между мной и свободой.

– Помо… – Лав кашляет, силясь выговорить.