Это была их последняя ночь. Целуя мокрые от слез щеки Лиллы, Блейд гладил шелковистые локоны, шептал слова утешения. Наверно, Лилла в них не нуждалась, она была бартайей, повелительницей народа фра, владеющей Силой, талисманами и властью над людскими душами. Но то женское, беззащитное, что сейчас прорвалось в ней, казалось Блейду дороже ее власти, ее таинственных магических способностей, ее пленительного тела. Лилла тихо плакала у него на плече, и он подумал, что, возможно, занес ее имя не в ту часть списка своих побед. Возможно… Лишь время покажет, где сохранится память о ней: в заветном маленьком ларце или в том, который побольше.

Девушка подняла к нему мокрое лицо, и Блейд нежно вытер ей щеки. Она прерывисто вздохнула.

– Ты обязательно должен уйти, Талса? Потом, когда с Брином будет покончено? – Он молчал, поглаживая ее волосы. – Ты мог бы вернуться ко мне… не сюда, а в теплые рощи Иллура, где мы поставим новый грон… Мы могли бы…

– Девочка, – он приложил палец к ее губам, ты ведь знаешь, что я – странник… Ты прочитала это здесь, – его ладонь коснулась лба, – и ты уже тогда знала, что наступит день, когда я уйду.

– Да, знала, – всхлипнув, Лилла прижалась к нему – Что тебя гонит, Талса? Куда ты пойдешь?

Блейд задумался, чувствуя тепло и бархатистую нежность ее тела. В самом деле, что же гонит его? Долг? Любопытство? Неутолимая страсть к авантюрам и перемене мест? Вероятно, и то, и другое, и третье – и что‑то еще, чего он не мог выразить словами. Это загадочное нечто заставляло его снова и снова усаживаться в кресло под металлическим колпаком коммуникатора, отдаваться на волю бездушной машины, швырявшей его разум и плоть в черную бездну боли и небытия. То была единственная дорога к новым мирам, которую он знал, страшный и тернистый путь, который он проходил раз за разом. Ради чего? Пока ответа у него не имелось.

– Я пойду в Иллур, – прошептал он в ушко Лиллы, – в ваши прекрасные земли… Потом – в страну тейдов, и дальше, на запад, к Сухим Равнинам, к лесам, что раскинулись за ними, к заливу Самнира, над которым высятся отроги горного хребта.

Она резко высвободилась из его объятий и села, глядя на Блейда широко распахнутыми глазами. В неярком пламени ратаа ее зрачки казались черными, как ночь.

– В Барг? Ты пойдешь в Барг? Но зачем, Талса?

– Я должен найти то озеро, что показал нам дух никер‑унна… То место, где люди выходили из сияющего облака.

– Должен? Почему?

– Это знание, Лилла. Небесная бартайя послала меня за знанием.

Стиснув кулачки, она с силой опустила их на колени.

– Черной тенью Калхара отмечен вечер, когда я достала тот никер‑унн!

– Не говори так, милая. Тогда мы впервые увидели лица друг друга.

– А теперь расстаемся!

– Да. За каждой встречей следует разлука, за каждым обретением – потеря. Но список твоих обретений еще не завершен, девочка. – Блейд поднялся, набросил кильт, перевязь с мечом и протянул Лилле руку. – Пойдем!

Она послушно встала, все еще всхлипывая и дрожа; воздух в опочивальне был прохладным. Блейд укутал девушку покрывалом, сдернув его с постели, и повел в пещерный зал со стенами, украшенными коврами, с большим камином и овальным столом, на крышке которого еще белел меловой чертеж ущелья. Ффа заворочался у порога, вскочил и, неслышно ступая, подошел к ним.

Странник остановился перед темной пастью очага. Пламя давно погасло, угли прогорели, пепел остыл, лишь камни хранили тепло – словно воспоминание о жаркой ласке огня.

– Помнишь, я рассказывал тебе про великого мага? Про волшебника, который научил меня этому… – Блейд присел, вытянул руку над угольями, и они вдруг начали розоветь.