– Ага, – не согласился Данила, – а сам, небось вот тот столик, что рядом с тобой стоит выбрал для себя? Отдай его мне, я и выбирать не буду.

Данилино предложение подействовало на Хвата, как красная тряпка на быка. Он неожиданно поперхнулся дымом и надолго закашлялся.

– И из тех выберешь, – наконец заявил он.

А мой приятель закрыв своей спиною мне обзор, начал как карты тасовать столики. Где, какой теперь стоит, я уже не мог определить.

– Все с браком, – неожиданно заявил он Хвату, – придется забрать тот, что ты себе выбрал. А ты выбирай из остальных.

Кто его знает, как поступил бы Хват в другом случае, если бы выбранный им столик был без секрета, может быть и отдал бы его, чтобы отвязаться от настырного клиента, но сейчас…

– Конь, – вдруг крикнул он наверх, – иди разберись с этим блатным.

– Что случилось? – спросил спустившийся вниз Лупиконь.

– Да вот, наш столик хотел на обмен взять.

Конь в отличие от Хвата не рядился в интеллигентные одежды. Он просто взял Данилу за шкирку, всучил ему первый же попавшийся столик и вытолкал его из цеха.

– Ты просил. Я тебе поменял. И чтобы ноги твоей ближе, чем за сто метров от комбината не видел. Пшел вон.

– Но…, но…не балуй! Полегче!

Слышно было, как за Данилой хлопнула входная дверь. Он уносил один из тех столиков, что до этого стояли в общей куче, обменял все-таки. Ладно, хоть так. У нас появились теперь какие, никакие шансы.

– Наш столик он не трогал? – на всякий случай переспросил Хвата-Барыгу Лупиконь.

– Да ты что!

От нечего делать, я стал рассуждать, раскладывая на составные план Хвата. Концы с концами не сходились. Сейчас они погрузят в автомобиль мебельный гарнитур «Королеву Марго», и вместе с ним и шахматный столик. А как говорил Брехунцу Хват? Позвонишь, и если к телефону подойду не я, а кто-нибудь другой, то есть посторонний человек, а Конь как раз посторонний, то в этом случае просто сожжешь Камаз. Гм…, получалось, что Хват предлагает Фитилю сжечь машину вместе со столиком и спрятанными в нем драгоценностями. Чушь. Никакой логики. А ведь Хвата не назовешь дураком. Значит, он еще что-то придумал. А что именно, поди, попробуй, угадай. Вот жучина. После того как из цеха вытурили Данилу, снова рядом с тем столиком стояли и курили Хват и Конь.

– Убить твоего Брехуна надо, – зло заявил Лупиконь, – уже десять часов, а от него ни духу, ни слуху. Где он может мотаться?

– Подождем немного, – успокоил его Хват. – Мало ли где, может, заправляется.

– Утром не мог этого сделать? Стой теперь на часах, сторожи добро.

– Не чужое, свое.

Молча они выкурили еще по одной сигарете. В мертвящей тишине цеха было слышно, как за стеной, в курилке, рабочие забивают козла. Через рваные промежутки времени раздавался громкий стук и восторженные или возмущенные крики.

– Ха…, проехал!

– Ты, что ставишь?

– Рыба!

– Считай!

– Козлы!

– И так пока не позовешь, могут целый день стучать, – то ли с осуждением, то ли, наоборот, с одобрением, сказал Конь. – Никаких интересов. Пойду, цех изнутри закрою на замок, а то от столика не отойдешь.

– Закрывай, неизвестно, когда Брех приедет, – согласился Хват.

Я тихо сидел в своем углу, размышляя о том, как незаметно отсюда выбраться. Мне казалось, что время остановилось. Конь пошел закрывать ворота и в это время Хват быстро затоптал окурок.