— Все нормально…

— Ты, наверное, очень рассчитывал на сегодняшний вечер… Понимаешь, я договорилась о встрече в девять, и у нас есть еще целый час. Может, прокатимся немного по городу?

— Прокатимся! — согласился Нурминен. — Отчего не прокатиться?

* * *

— Высади меня, пожалуйста, здесь, у светофора!

Нурминен молча припарковался.

— Спасибо!

— Не за что. До свиданья!

Широкая дверь автомобиля открылась и через секунду захлопнулась.

Маленькая фигурка бесследно растворилась в уличной толчее.

Лаури снова остался один.

Посидев пару минут и крепко, по-солдатски выругавшись, что случалось с ним довольно редко, он ударил кулаком по приборной доске и, стремительно выскочив из автомобиля, бросился следом за девушкой.

Он зря волновался, что не найдет ее в густой толпе: Кайса заметно выделялась среди угрюмых, спешащих домой с работы городских служащих, облаченных преимущественно в дешевые однотипные костюмы серого или темно-коричневого цвета. Она не спеша шла через толпу, не проявляя никакого беспокойства. Значит, слежку не чувствует. Лаури неожиданно вспомнил о радиомаяке на руке. С этим нужно срочно что-то делать. Вряд ли за ним следили круглосуточно, но перестраховаться стоило. Непонятно, почему эта мысль пришла к нему именно сейчас, но прислушаться к ней стоило.

Рядом с кабинкой для самоубийств, обклеенной объявлениями о предоставлении интимных услуг, сидел лохматый бездомный старик в вязаной шерстяной шапочке, выставив напоказ культи ног. Бродяга не зря расположился рядом с кабинкой для самоубийств, зная, что посетителям этой штуки обычно уже плевать на деньги, с которыми они легко расстаются. Запомнив часть улицы, где шла сейчас Кайса, Нурминен присел рядом с нищим.

— Как жизнь, отец?

— Да сам видишь… — бездомный грустно указал на свои ноги.

— На войне потерял или специально в подпольной операционной отрезали?

— Да пошел ты!

— Продай изоляцию!

— Что?!!

— Изоляцию, говорю, продай! Отмотай с правой ноги сантиметров тридцать, мне больше не надо!

Нищий недоуменно посмотрел из-под густых бровей. Ему явно хотелось что-то спросить, но он сдержался.

— Десятка!

— Ты в своем уме?!

— Но ведь тебе, я вижу, очень надо?

— Надо, отец! Ладно, держи, да смотри не напейся какой-нибудь нелегальной бурды, а то меня до конца жизни совесть мучить будет…

— Ну да, как же… — усмехнулся оборванец, забирая деньги и ловко сматывая с правой культи тонкую полоску блестящей изоляции. — Видал я таких, как ты, головорезов… Получай свою обмотку. Уж не знаю, на кой она тебе сдалась, но чувствуется, очень уж нужна.

И старик заговорщицки подмигнул.

Лаури быстро накрутил поверх правого запястья холодную металлизированную ленту. Еще со времен армии он знал, что это должно сработать. Его метка при условии, что именно сейчас за ним наблюдали, уже исчезла с экрана следящей аппаратуры. Формально устройство продолжало работать, но исходящий сигнал был заблокирован.

Кайса не успела уйти далеко, и он быстро нагнал ее, удерживая прежнюю дистанцию. В конце длинной улицы девушка свернула в узкий переулок. Нурминен поспешно накинул на голову капюшон куртки, надвинув его на глаза, а чуть погодя изменил походку. Слегка сутулясь, он стал двигаться немного вразвалку, как ходят вернувшиеся после длительного пребывания в тюрьме уголовники — старые навыки разведчика все это время оставались при нем.

* * *

В узком темном переулке было пусто.