— Подожди, — сказал я. — Мы кажется, мы еще не все выяснили.

— Это нападение ничего не изменило. У нас был план, — сказал Магистр. — Его мы и будем придерживаться.

— А физрук?

— Я уже говорил, что физрук на Земле мне не нужен. Так что, опять же, ничего не изменилось.

— По-моему, кое-что все таки изменилось, — сказал я.

— Физрук мертв, — сказал Магистр. — Ты сам видел, что такое Кристоф в ближнем бою. У физрука не было против него ни единого шанса. Все его абилки и навыки — системные, на Кристофе они не срабатывают. А то, что у него могло остаться своего… Этого в любом случае недостаточно.

— Ты в этом уверен?

— Да, — сказал Магистр.

— А что по этому поводу думаешь ты, Кевин? — попытался я зайти с другой стороны.

Император допил коньяк и поставил пустой стакан на столик.

— Мне жаль это признавать, но похоже, что Оберон прав, — сказал он. — В моем дворце действует запрет на телепортацию, исключение составляют только люди, входящие в белый список. Единственный способ попасть в этот список — воспользоваться для перемещения свитком, начертанным моей рукой. Кристоф прошел сюда именно таким свитком. Подумай, где он мог его взять? Особенно если вспомнить, за кого он пытался себя выдать.

— И что это доказывает? — не понял я. — То есть, каким образом?

— Вряд ли физрук ходил по системным мирам, размахивая свитком перемещения, зажатым в руке, — сказал Кевин. — И вряд ли он мог его просто выронить в том месте, где Кристоф мог его подобрать. Свиток достали из его инвентаря, а ты можешь представить себе условия, при которых физрук позволил кому-бы то ни было копаться в своем инвентаре?

— Свиток дропается?

— Да, — сказал Кевин. — С очень большой вероятностью.

Я потер лицо рукой.

— В любом случае, мы должны найти его тело.

— Зачем? — спросил Магистр. — Это просто потеря времени.

— Он сделал бы это для любого из нас.

— Вполне возможно, — признал Магистр. — Физрук был не самым рациональным человеком.

Его фраза прозвучала максимально неправильно. Что это за бред про “физрук был”? В моей сознании эти слова никак не хотели становиться рядом.

Физрук, конечно, не самый приятный человек, но он — часть моей жизни, в конце концов, он несколько раз спасал мне эту самую жизнь, и я никак не мог осознать, что эта часть уже в прошлом.

— Федор прав, — сказал Кевин, и я вдруг понял, что пришла помощь, откуда не ждали. — Мы должны найти его, чтобы воздать ему последние почести.

— У нас тут проблема, если вы не забыли, — сказал Магистр. — Нам надо мир спасать.

— Может быть, мир, в котором ты так запросто забываешь про друзей, и не стоит спасать, — сказал Кевин.

На мой взгляд, это прозвучало излишне пафосно, но спорить с императором не хотелось совершенно. Меланхоличный Кевин, пафосный Кевин, подвыпивший Кевин… Он все равно был живым воплощением власти, и даже Магистр не посмел пойти против.

— Ладно, — пробормотал он. — Действительно, лучше убедиться… И как ты собираешься это сделать? Ты поставил на него метку?

— Нет, — сказал Кевин. — У меня нет привычк ставить метки на друзей. А у тебя есть.

Только одна поправка, подумал я. Физрук Магистру не друг.