— Сейчас они здесь? — спросил Магистр.

— Нет. Все уйти. Страшные делать сделать и уйти.

У меня немного отлегло. Но немного.

Потому что они могли и вернуться. А гоблин мог врать. Может, у него там любимая гоблинка в заложницах…

— Сколько их было? — спросил Магистр.

— Четыре. Два, потом один, потом еще один. Два один драться, еще один просто смотреть.

Непонятно. Если “два один драться”, то первые два — это Кристоф и Дойл, а один — это физрук, но кем тогда был четвертый? заказчиком, который хотел посмотреть на все собственными глазами? Неужели других средств слежения у него нет?

Явно же продвинутый чувак.

— И все ушли? — уточнил Магистр.

— Все, да, — сказал гоблин. — Сейчас нет никто. Только мы.

— Где была драка? — спросил Магистр.

— В общий зал.

— Веди, — скомандовал Магистр. — Но помни, если ты приведешь нас в засаду, ты ляжешь первым. И без возможности респауна, компренде?

— Си, — кротко сказал гоблин, втянул голову в хилые плечи и повернулся к нам спиной. — Идти за мной, я показать.

Так мы и пошли. Впереди гоблин, за ним — Магистр с Кевином, плечом к плечу, как собирались, и за ними в арьергарде — я.

Этот данж рисовал какой-то так себе геймдизайнер. Кривые, еле освещенные коридоры, ни тебе лабиринтов, ни тебе головоломок, ни пропастей, которые надо перепрыгивать или переходить по бревну, ни ловушек, вообще ничего.

Понятно, почему сюда никто в поисках приключений не ходит.

Здесь скучно.

— Они сразу начали драться? — спросил Магистр.

— Нет, говорить сначала. Недолго.

— А последний?

— Четвертый не говорить. Четвертый не драться. Четвертый не убивать. Только смотреть.

— Как он выглядел?

— Тощий. Длинный волос. Лютня.

— Лютня? — уточнил Магистр.

— Музыкальный инструмент, — подтвердил гоблин.

— То есть, ты знаешь, как выглядит лютня?

— Моя — гоблин, — сказал гоблин. — Но моя не дикарь.

— Извини, не хотел задеть твоих чувств, — сказал Магистр. — Значит, его не тронули?

— Нет. Он стоять, он смотреть, он уйти последний.

— Бард? — спросил Кевин.

— Скорее всего, — сказал Магистр.

— Но откуда тут взялся бард? — удивился я. — И почему его не трогали?

— Я думаю, что они его пригласили, — сказал Кевин.

— Но зачем?

— Как правило, это делают для того, чтобы новости о каком-то событии разнеслись быстрее.

— Но нигде ничего не говорят, — сказал я.

— Может, он рифму долго подбирает, — сказал Магистр. — Я понимаю, зачем они пригласили барда. Они хотят разрушить легенду о его непобедимости.

— Значит, это что-то личное? — спросил я.

— Необязательно, — сказал Кевин. — Система покоится в том числе и на таких легендах, а физрук, все-таки, был богом.

— И что?

— Бывали прецеденты, — сказал Кевин. — Когда бог пропадал с радаров верующих, а их вера все равно не ослабевала. И если бог, допустим, мертв, а вера преодолела какой-то критический порог, то под этот запрос Система создает нового бога, копирующего предыдущего.