|
И лишь когда я сказал ему, что с вами все в порядке, что никакой опасности для здоровья нет и вы можете ехать домой с такой травмой, он дал себя нам обследовать. У него кроме множественных неопасных для жизни ранений спины пятисантиметровый осколок металлический застрял между двумя ребрами. Он с раной, как я понимаю, вас сюда вез, машиной управлял с такой адской болью. Осколок движется внутри от любых мышечных усилий. Вовремя спохватились мы – а то бы осколок до легкого добрался, а это чревато очень серьезными последствиями. Ваш спутник сейчас на операции. Ему дали общий наркоз, учитывая его прежние травмы.
Катя сидела на кушетке, оглушенная известием… Гек… Всплыло в памяти последнее, что она помнила перед обмороком – как он нес ее к машине, как вез, как смотрел на нее… Домой в Москву из Юдина ее на рассвете доставила «Скорая» клиники – ее оплатил Гектор, как и все прочие медицинские услуги. Дома – лихорадочное ожидание… слабость… страх за него… надежда… полузабытье в ночи – не сон, не бодрствование… И – его сообщение. Долгожданная весть. – Гек, как вы?! – Замечательно. Все путем у меня. Как вы, Катенька? Больно? – Нет! Ерунда. У меня же ничего серьезного. Ну, шрам на плече останется… Гек, это вы… это у вас… Осколок они удалили?! – Вырезали. Заживет все. Я через пять дней выпишусь. Завтра сиделка сюда отца привезет – помните, я говорил, ему операция катаракты нужна? Ну, пока я здесь валяюсь на койке больничной, ему и сделают заодно – я за ним пригляжу, ухаживать буду, его в мою палату положат. – Гек, вы всегда о других заботитесь, не о себе! – Я хотел о вас заботиться здесь, Катя. Но какое счастье, что вы дома. Что все обошлось. Они слали друг другу голосовые сообщения. Их голоса выражали бурю эмоций. А затем он написал ей снова словами из «Одиссеи»: «Он, пробудившись, увидел… то есть услышал прекрасную деву… Сидел он книзу глаза опустив, дожидаясь, услышит ли слово…» И Катя вновь ответила голосовым сообщением – их «Одиссей», продолжением их «Илиады»: «Он сел весь красотою светясь… В изумлении дева глядела… На него…» Гек! – Что? «Восхитился Гектор услышанной речью». – Он тоже ответил голосовым сообщением и строкой из «Илиады». Голос его – хриплый после операции, анестезии, но отнюдь не слабый, исполненный такой силы. – Катенька, а сейчас видеозвонок можно мне? Катя забинтованной рукой сама попыталась позвонить в чате, но пальцы не гнулись из-за бинтов, и, конечно, он опередил ее. Он возник на экране мобильного. Они глядели друг на друга. «Пора наконец нам обоим радостью сердце наполнить – Мы бед претерпели так много…» Он шепнул ей, словно они были рядом – да они и были рядом, несмотря на разделявшее их расстояние и ночь… Той ночью ей снова приснился сон про Трою. Но уже не из детства. А новый. И не привиделось битв у крепостных стен, боя у кораблей, шлемов, копий, щитов, колесниц. Все пока еще было немного смутно и почти сказочно в новом сне. Но какое же сладкое трепетное чувство, когда пальцы запутываются в его темных волосах, лаская… А губы скользят по его коже, целуют, врачуя каждую его рану, каждый ожог и шрам… Однако реальный мир скоро ворвался в ее сны извне, приняв облик Полосатика-Блистанова, заявившегося к Кате, все еще находившейся на больничном, прямо домой – как снег на голову и с новостями. |
