При взрыве на «Петропавловске» Кирилл получил легкое ранение. Под этим предлогом обоих великих князей отправили в Петербург, а оттуда они уехали в Германию на лечение. После того как Русско-японская война, та самая «маленькая победоносная война», которую министр внутренних дел В. К. Плеве считал необходимой для усмирения революционных настроений в России, была проиграна, гнев всего русского общества обрушился на императорскую семью, в том числе и на сыновей Владимира Александровича. По Петербургу пошла гулять шутка: «Как же Кириллу утонуть, если он учился плавать в „Аквариуме“». «Аквариумом» назывался модный ресторан на Каменноостровском проспекте, где великие князья и в самом деле проводили немало времени.

* * *

Фортуна явно не благоволила к семье великого князя. Ее члены поступали именно так, как подсказывала им их натура, их характер, и раз за разом получали новые удары судьбы.

Мария Павловна слыла в Петербурге особой весьма передовых взглядов. Однажды она пригласила в царскую ложу Мариинского театра свою подругу – любовницу (а потом и жену) великого князя Павла Александровича Ольгу Пистолькорс. Николай, прежде тоже бывавший и даже пару раз «кутнувший» (по словам великого князя Константина Константиновича) у «мамы Лели» (так прозвали Ольгу в царской семье), теперь счел, что «тетя Михен» переступает границы. И на следующий день великий князь получил письмо от императора: «Моя жена и я считаем случившееся вчера совсем неприличным и надеемся, что такой случай в той или другой царской ложе больше не повторится! Мне было в особенности обидно то, что Вы сделали это без всякого разрешения с моей стороны. При Папа ничего подобного не случилось бы… Не забывайте, что я стал главой семейства и что я не имею права смотреть сквозь пальцы на действия кого бы то ни было из членов семейства, которые считаю неправильными или неуместными. Более чем когда-либо необходимо, чтобы наше семейство держалось крепко и дружно. И Тебе бы первому следовало мне в этом помогать».

Разумеется, такой «выговор» не мог не оскорбить Марию Павловну, и отношения между двумя дворами окончательно испортились. Вскоре Владимирский дворец стал «штабом», где собирались люди, находившиеся в оппозиции к императору Николаю и его правительству.

Владимир Александрович по-прежнему возглавлял Гвардейский корпус и по-прежнему занимал этот пост скорее номинально, поручив все ведение дел командующему корпусом князю С. И. Васильчикову. Но в январе 1905 года ему неожиданно пришлось принять важное решение. Когда великий князь узнал, что агент полиции Гапон внезапно обрел самостоятельность и ведет толпы рабочих к Зимнему двору на встречу с царем, он посоветовал Николаю остаться в Царском Селе и не приезжать в Петербург. В рабочих начала стрелять полиция, многие были убиты, и великий князь стал в глазах императора главным виновником «Кровавого воскресенья».

* * *

По сравнению со случившимся 9 января 1905 г. в Петербурге, известия, которые пришли осенью того же года из Германии, можно было счесть пустяком, детской шалостью, и даже найти в них повод для радости. Но получилось так, что эта шалость сыграла роковую роль в жизни великого князя.

Несколькими годами раньше Кирилл посетил Кобург, где жила дочь императора Александра II Мария, вдова британского принца Альфреда, ставшего герцогом Кобургским. К герцогине как раз приехала ее вторая дочь, принцесса Виктория Мелита (это имя ей дано по острову Мальте, где принцесса родилась, но в семье ее все звали Даки – Уточкой).