Здесь возникает самый интересный вопрос. Почему яд не подействовал? Первое объяснение, которое пытались дать на этот вопрос, предполагает, что Распутин не был отравлен.

На это обвинение — а это именно обвинение — попытался ответить доктор Лазовер:

«Многие историки подозревают меня в том, что я просто не положил яд в пирожные и вино. Последний начальник императорской Охранки, генерал Васильев, говорит об этом даже в своих „Воспоминаниях" Эти подозрения просто нелепы. Я добавлял яд в присутствии Пуришкевича, Юсупова, Дмитрия Павловича и Сухотина. Этот яд дал мне Юсупов, так же в их присутствии, чтобы я сразу подмешал его, предварительно разделив на дозы. Следовательно, не может быть никаких сомнений».

Несомненно, что мы имеем три согласующихся между собой свидетельства: Пуришкевича, Юсупова и Лазовера. Таким образом, можно смело отбросить эту гипотезу.

Второе предположение: действительно ли во флаконе, переданном Юсуповым, были кристаллы цианистого калия? Сам князь получил этот флакон от некоего студента, друга Маклакова, влиятельного члена Государственной думы и известного противника Распутина. Доктор Лазовер сообщает по этому поводу:

«Приехав на фронт (22 декабря), мы с Пуришкевичем решили проверить остаток яда (этот остаток был взят у Юсупова; он находился в герметично закрытом флаконе, переданном студентом). Мы попробовали дать яд раненой лошади. Эффект был почти молниеносным…

Молниеносный для лошади? Безопасный для Распутина? Тайна становилась все более непроницаемой. Я решил спросить об этом у специалиста, не имеющего никакого отношения к делу, своего друга доктора Поля Ганьера, который по роду своей работы хорошо знал медицину, так необходимую иногда историку. Вот что он мне ответил:

«Первое. Очевидно, сам Распутин обладал сопротивляемостью ядам. Случай, достаточно редкий, но все же не исключительный.

Второе. Пирожные были посыпаны сахаром. Сахар преобразует цианистый калий в почти безвредный состав, менее токсичный и не смертельный. Эта реакция хорошо известна химикам, и, следовательно, случай с Распутиным становится менее таинственным».

Таким образом, кое-что проясняется. Дадим слово доктору Лaзоверу:

«Я должен, — говорит он, — подчеркнуть:

Первое. Юсупов хранил в пробирке значительную часть яда, полученного от студента, друга Маклакова. В тот день Юсупов все время показывал эту пробирку своим друзьям. Однако яд состоял из смеси цианистого калия и активного вещества, экстракта из растения „strychnos toxifera", из которого получают яд „кураре " Эта смесь должна была достаточно быстро разложиться под действием света и влажности… Как известно, день 16 декабря 1916 г. был достаточно теплым в Петрограде. Термометр показывал минус три по Цельсию, и столица была окутана туманом. Влажность воздуха была очень высокой. Доставая пробирку из своего кармана, Юсупов впустил в нее влажный воздух…

Второе. Васильев утверждал, что доктор Бадмаев (тибетский медик, друг Распутина) применял специальную методику противоядия, давая Григорию различные яды в микроскопических дозах, чтобы приучить его организм к цианистому калию. Тот же Бадмаев давал Распутину „таинственный порошок", нейтрализующий „кураре " (этот яд был очень популярен в Петрограде). Надо заметить, что Васильев никогда не изучал токсикологию, иначе он должен был бы знать, что „таинственный порошок "был не чем иным, как… обычной поваренной солью, которая, как знает каждый школьник, является солью натрия соляной кислоты — NaCl». Однако именно хлор является классическим противоядием «кураре».