|
Я вылез в дыру первым, китайчонок проскользнул следом. «Душманы» не успели еще обнаружить нашу лазейку. — Можно в горы уйти, где обилие троп, — предложил юноша. — Подожди. Спрятаться там, наверное, не очень трудно… Но зачем прятаться в ненадежных укрытиях? Твои преследователи знают эти горы и укрытия в них лучше нас. Или ты бывал здесь прежде? — Мне эти места незнакомы. — Тогда постараемся придумать что-то другое. — Размыслить неплохо всегда, — ответил молодой китаец. — Только вот я на придумки не остр. — Сейчас. Отдышусь — и решим, что делать дальше! Манера изъясняться моего нового знакомого была весьма странной. Но сейчас особенности речи китайца занимали меня в последнюю очередь. Нужно найти способ убраться отсюда без потерь. И, желательно, без погони. Я погрузился в себя. Вслушался в то, что творится вокруг. Бородачи рассвирепели не на шутку. Только приказ взять лазутчика живым, пришедший от командования, пока еще сдерживал их. Но ярость в бородатых полицейских так и кипела. Да уж, в живых они моего нового знакомого оставили бы, но избить обирались до полусмерти… А вечно отбиваться от нападений в заброшенном доме он, конечно, не смог бы. На ментальном фоне разъяренных участников осады мозг одного человека, прятавшегося поодаль, за глинобитной хижиной, излучал прямо-таки олимпийское спокойствие и умиротворенность. Человек ничего не боялся, ему было абсолютно все равно, поймают лазутчика или нет. И в бой его посылать не собирались. Насколько я мог определить, неизвестный сидел на чем-то большом и металлическом. Из этого легко можно было сделать вывод: он водитель, привез боевиков сюда и ждет окончания операции. Может просидеть здесь весь день. Так даже будет лучше. Спирт, на котором ездит джип, останется целее. Бородачи после операции много не выпьют, а жену начальника полиции баши-шаха не нужно везти в город за покупками… Все было слишком уж просто. Не ловушка ли это? Хотя какая тут может быть ловушка? Тот, кто ставит мне ловушки, будет действовать изощреннее. Например, попытавшись навязать в спутники славного молодого человека, романтика и поэта… — Как тебя зовут? — поинтересовался я у китайца. — Дима, — ответил тот. — Что? — удивился я. — Ди Ма? — Нет. Дима. Дима Лян. По-китайски — Лян Дима. Фамилия прежде идет, а имя — за ней. Был назван отцом я в честь Менделеева Дмитрия. Химиком был он. — Да уж знаю… — Не Менделеева разумел я, но отца своего, — уточнил китаец. — А… Ясно. Стало быть, Дмитрий? И монах? — Монах. Но не Дмитрий, а Дима. Китайцу было бы тяжко с именем Дмитрий прожить. Вот Дима — дело другое. — Что ж, рад знакомству… Меня зовут Даниил. Дима слегка поклонился. — Рад, что судьба нас свела, Даниил. — Лет тебе сколько, Дима? — Шестнадцать. — Как же ты можешь быть монахом? Ведь буддийскими монахами становятся только после двадцати… Китаец едва заметно улыбнулся, склонил голову. — Возможны исключения. Примерный член я сангхи[4 - С а н г х а — буддийская община, членами которой являются монахи (биккху) или монахини (биккхунн). |
