— Друг мой, — сказала она сержанту Марсьялю, — да свершится воля Господня... Господь знает, что делает...

— Прежде чем благодарить его, я подожду конца! — пробурчал старый солдат и ушел в свой угол смущенный, как дядюшка, который потерял своего племянника.

Жак Эллок, естественно, заявил Жермену Патерну:

— Ты же понимаешь, мы не можем оставить мадемуазель де Кермор...

— Я понимаю все, мой дорогой Жак, и даже то, что, по твоему разумению, я никак не могу понимать! Ты полагал, что спасаешь юношу, а спас девушку, вот и все, и совершенно очевидно, что нам никак невозможно покинуть эту привлекательную особу...

— А ты считаешь, что я не сделал бы то же самое для Жана де Кермора? — возмутился Жак. — Что я позволил бы ему отправиться одному в это опасное плавание? Помочь ему — мой долг, наш долг, Жермен, мы должны быть с ним до конца...

— Конечно, черт побери, — с невозмутимым видом ответил Жермен.

А теперь мы поведаем читателю о том, что рассказала Жанна де Кермор своим соотечественникам.

Полковник де Кермор родился в 1829 году. В 1859 году он женился на креолке с острова Мартиника. Двое первых детей, родившихся от этого брака, умерли в раннем возрасте, еще до появления на свет Жанны. Родители долгое время оставались безутешны.

Благодаря своей храбрости, уму и талантам господин де Кермор быстро сделал блестящую карьеру. В сорок один год он уже был полковником. Во время битвы при Сольферино полковник спас жизнь сержанту Марсьялю, и с тех пор тот был предан ему душой и телом. Позднее оба участвовали в героической и роковой для Франции войне с Пруссией. За две или три недели до объявления войны 1870 года семейные обстоятельства заставили госпожу де Кермор отправиться на Мартинику. Там и родилась Жанна. Среди тягот военного времени это была для полковника огромная радость. Если бы чувство долга не удерживало его во Франции, он поспешил бы к жене и дочери на Антильские острова и привез бы их обеих на родину.

Госпожа де Кермор не стала дожидаться, пока окончание войны позволит мужу приехать за ней. Она хотела поскорее очутиться рядом с ним и в мае 1871 года в Сен-Пьере на Мартинике села на английский пароход «Нортон», направлявшийся в Ливерпуль. Ее сопровождала креолка, кормилица ее дочери. Девочке было всего несколько месяцев. По прибытии в Нант госпожа де Кермор собиралась оставить эту креолку у себя в качестве горничной.

В ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое мая «Нортон» столкнулся в Атлантическом океане с испанским судном «Виго» из Сантандера. «Нортон» почти тотчас же пошел ко дну — спастись удалось лишь пяти пассажирам и двум членам экипажа, — так что врезавшееся в него судно даже не смогло прийти ему на помощь. Госпожа де Кермор не успела выйти из каюты, находившейся с того борта, в который врезалось испанское судно. Кормилица, хотя ей и удалось выйти с ребенком на палубу, тоже утонула. Девочка же чудом избежала гибели: ее спас один из матросов «Нортона», сумевший доплыть до «Виго».

Носовая часть испанского судна пострадала от столкновения, но машины продолжали работать, а потому оно осталось на месте катастрофы. На воду были спущены шлюпки, однако поиски, продолжавшиеся и после того, как «Нортон» скрылся под водой, ни к чему не привели. Судно направилось к ближайшему из островов Антильского архипелага, куда оно и прибыло неделю спустя. Через некоторое время уцелевшие пассажиры «Нортона» отбыли на родину.

Находившиеся на борту «Виго» супруги Эредиа, богатые колонисты из Гаванны, решили взять Жанну к себе. Никто не знал, остались ли у девочки родные. Один из матросов сказал, что на борту «Нортона» вместе с девочкой находилась ее мать, француженка.