— Но ведь эти авантюристы — бич не только путешественников, — заметил Жермен Патерн, — они также представляют опасность для ранчо и их владельцев.

— Конечно, господин Патерн. Но мои сыновья, мои пеоны и я, мы всегда настороже. Если эти бандиты приблизятся к ранчо, они будут тут же обезоружены, врасплох они нас не застанут. Мы их встретим оружейными выстрелами, и это отобьет у них охоту еще раз совать сюда нос. Впрочем, они знают, что в Данако живут отважные марикитаре, а потому вряд ли осмелятся нападать. А вот путешественники, которые плывут по реке выше Касикьяре, ни в коем случае не должны терять бдительности: берега ненадежны.

— Да, нас предупреждали, что здесь бродят банды кива.

— К несчастью, это верно! — подтвердил алькальд.

— Говорят даже, что их главарь — беглый каторжник.

— Да... очень опасный человек!

— Мы уже не первый раз слышим об этом каторжнике, бежавшем из Кайенны, — заметил сержант Марсьяль.

— Он действительно бежал из Кайенны.

— Значит, он француз? — спросил Жак Эллок.

— Нет... испанец, но приговор ему был вынесен во Франции.

— И как его зовут?

— Альфанис.

— Альфанис? Может быть, это прозвище? — спросил Жермен Патерн.

— Да нет, похоже, это его настоящее имя.

Хоррес, делая вид, что рассматривает разбросанные на песке предметы, медленно шел вдоль берега, чтобы лучше слышать разговор, и, если бы Жак Эллок взглянул на него в тот момент, он увидел бы, что лицо испанца исказила злобная гримаса.

— Альфанис? — воскликнул сержант Марсьяль, обращаясь к алькальду. — Вы сказали, Альфанис?

Услышав это восклицание, Жак Эллок обернулся к сержанту.

— Да... Альфанис, — ответил алькальд.

— Ну что ж, тогда вы правы... это действительно настоящее имя этого негодяя.

— Вы знаете Альфаниса? — спросил Жак Эллок, удивленный словами сержанта.

— Еще бы мне его не знать! Жан, расскажи, каким образом мы его узнали. Я слишком плохо говорю по-испански, господин Мануэль ничего не поймет.

Жан рассказал историю, известную ему от сержанта, которую старый солдат не раз вспоминал, когда в своем доме в Шантене они говорили о полковнике де Керморе.

В 1871 году, незадолго до рокового для Франции окончания войны, полковнику де Кермору, командовавшему тогда пехотным полком, довелось выступить свидетелем на процессе, где подсудимый обвинялся одновременно в воровстве и в измене. Подсудимый был не кто иной, как Альфанис. Этот предатель не только занимался шпионажем в пользу пруссаков, но еще и воровал из военной канцелярии вместе с одним несчастным солдатом, которого лишь самоубийство избавило от наказания.

Измена Альфаниса была обнаружена, но схватить его не удалось, он успел скрыться. Арестован он был только благодаря случайному стечению обстоятельств два года спустя, в 1873 году, за шесть месяцев до исчезновения полковника де Кермора. Он предстал пред судом присяжных департамента Нижняя Луара и, благодаря показаниям полковника, был приговорен к пожизненной каторге. Альфанис воспылал к полковнику де Кермору лютой ненавистью и, будучи не в силах отомстить, осыпал его чудовищными угрозами.

Испанца отправили на каторгу в Кайенну, откуда он бежал девятнадцать лет спустя в начале 1892 года, вместе с двумя каторжниками, скованными с ним одной цепью.