— Я родилась в августе 1835 года, в апреле 1878-го мне было полных сорок два года.

Далее вопросы посыпались в установленном порядке: место рождения, место приписки, постоянное место жительства, рождение («Рождена в браке», — ответила с достоинством Жюжеван), звание, народность и племя. Шидловский задавал вопросы, не задумываясь, поскольку знал их очередность наизусть, Жюжеван отвечала с серьезным лицом и безо всяких затруднений. Впрочем, дважды она улыбнулась: при ответе на двенадцатый вопрос («подверженность привычному пьянству») и семнадцатый («отбытие воинской повинности»).

Покончив с анкетой, Шидловский перешел к основной части:

— Мадемуазель, дабы не тратить время, я сообщаю вам, что следствию известно о существовании интимных отношений между вами и покойным Николаем Прознанским. Кроме того…

— Это неправда, — Жюжеван перебила Шидловского, — таковых отношений не было.

— Хорошо. Тогда начнем с самого начала. Вы отрицаете существование интимных отношений с покойным?

— Категорически.

Шидловский кивнул Никите Шульцу, согбенному над конторкой в углу, и тот заскрипел пером.

— Мы располагаем официальными показаниями друзей покойного, которые из его уст слышали признание факта таковых отношений. Желаете ознакомиться?

— Желаю.

Жюжеван прочитала указанные фрагменты быстро, вернулась на свое место и сказала решительно:

— Я верю, что молодые люди не лгут. Им незачем лгать. Но я не знаю, для чего лгал Николай. Таковых отношений не было, повторяю вам.

— Следствию известно, что полковник Дмитрий Павлович Прознанский, отец покойного, около двух лет назад застал вас в момент интимной близости со своим сыном. Позволю себе выразиться определеннее: вы удовлетворяли пятнадцатилетнего Николая рукой.

— Что за чушь! — закричала Жюжеван, ее лицо сделалось пунцовым, а глаза налились слезами. — Что вы несете?! Вы хотите сказать, что такое… что такую… что этот чудовищный наговор сделан его превосходительством?!

— Да, такое заявление полковника Прознанского нам известно.

Шумилов по уклончивому ответу Шидловского догадался, что в письменном виде заявления полковника не существует. Впрочем, Жюжеван была не способна в данную минуту понять этот нюанс.

— Я повторяю: никаких интимных отношений с Николаем Прознанским я не имела никогда, ни единого раза, ни в какой форме! Все!

Шидловский посмотрел на Шульца:

— После ознакомления с предъявленными фрагментами показаний Спешнева и Павловского, мадемуазель отвергает содержащиеся в них указания на интимный характер ее отношений с покойным Николаем Прознанским.

Фраза предназначалась для внесения в протокол допроса.

— Я согласен, что продемонстрированные свидетельские показания грешат тем недостатком, что сделаны с чужих слов. Но помимо показаний Спешнева и Павловского, следствие располагает заявлениями горничной Матрены Яковлевой и няни Алевтины Радионовой, которые в один голос утверждают, будто вы признавались им в существовании интимной связи с покойным Николаем Прознанским, — продолжал Шидловский. — Желаете ознакомиться?

— Желаю.

Помощник прокурора открыл дело в нужных местах и дал Жюжеван прочесть.

— Что вы можете сказать о прочитанном?

— Меня оговаривают. Не могу понять, зачем, — отозвалась Жюжеван. Она вдруг сделалась очень задумчива.

— Вы отвергаете факт подобного разговора?

— Да, отвергаю. Такого разговора никогда не было. Я вообще мало общалась с этими женщинами. Не понимаю, что побудило их наговорить такое.