– Да че мы франков от немчуры не отличим что ли? – подъесаул даже немного обиделся. – Форма разная у них, да и манера держать себя дюже отличается.

– Никто не сомневается в твоих умениях Кондрат, – прервал его возмущения Груздев. – Просто французы вроде бы наши союзники, или я чего-то не понимаю?

– Дык, может всё-таки «вроде»? – Воронин придержал коня, который гарцевал на месте, так и норовя пуститься вскачь. – Союзнички, мать их ити, – и он сплюнул на землю.

– Разворачиваемся, – сжав зубы скомандовал Лопухин. – На постоялом дворе решим, что делать дальше будем.

Они уже почти неделю гонялись за сбежавшим королём Фридрихом. Они практически не вылезали из седла, спали, где придется: в лесу, на обочинах дорог и очень редко в кроватях на постоялых домах. Все были заросшие и грязные. Недельная щетина уже начала казаться чуть ли не бородой у привыкших бриться ежедневно офицеров.

Они ведь почти догнали небольшой отряд прусских офицеров во главе с самим Фридрихом недалеко от Праги, когда и появился этот отряд, состоящий почти из трех десятков всадников. Тут и гадать не надо было, что это конец их миссии, хорошо ещё, что французы не послали за ними погони. Может быть, испугались, что небольшой отряд это всего лишь разведчики, или вырвавшиеся вперед торопыги, и за ними следуют куда большие силы. А может быть, какая-то другая причина стала основной. Лопухин с Груздевым могли только гадать, почему их не приказали уничтожить или в плен взять.

Казакам же на такие нюансы было вообще начхать. Они проверили, что погони нет, сделав круг в обратном направлении, и успокоились. А почему её нет, Воронина и его подчинённых мало интересовало.

Уже позже, в обеденном зале придорожно таверны Лопухин и Груздев сидели за столом и могли без суеты обсудить сложившуюся ситуацию.

– Странно не то, что такой отряд французов появился возле Праги, австриячка вроде тоже наша союзница. Странно то, что французы прислали за Фридрихом такой большой отряд, и ни одного солдата нам в помощь, – Иван смотрел на кружку с пивом так пристально, словно заметил в пене муху.

– В баню хочу, – ответил ему Груздев. – В парную. Да с веничком. У нас знаешь какая баня в Еловом? Не могу больше мыться в лохани.

– Да сходишь ты в баню, не гунди, – отмахнулся Лопухин. – Скажи лучше, почему французы помогли пруссаку с попустительства Австрии?

– Да что тут гадать, предали нас союзнички, договорились о чём-то за спиной Петра Фёдоровича. – Зашептал Груздев, наклоняясь к Лопухину.

– Это-то понятно, – Иван, наконец, сделал глоток и поморщился. – Не понятно, известно об этом его величеству, вот в чём вопрос.

– Не знаю. Вроде бы, фельдмаршал как-то обмолвился, что у его величества почти при каждом дворе есть шпионы, но так оно или нет, нам-то точно никто не расскажет. – Груздев повел болевшими плечами, которые буквально заставлял себя держать расправленными.

– Тебе, когда велено явиться к его величеству? – как бы невзначай спросил Лопухин, допив пиво до дна и поставив кружку на стол.

– Да сроков не было указано в послании. Сказано лишь, что по возможности должен явиться. – Груздев поковырялся в тарелке и бросил ложку на стол. Есть не хотелось. Хотелось спать, потому что голова от недосыпа уже плохо соображала.

– Я сейчас твой командир, Олег, – протянул Лопухин. – Так что, слушай приказ. Как выспишься, сразу же поедешь в Петербург. Возможность совпала с приказом, что может быть лучше? Мы не будем гадать, донесли шпионы до Пера Фёдоровича вести о предательстве, или нет. Мы увидели всё собственными глазами, и обязаны передать государю про такое предательство.

– Зато теперь понятно, почему сбежал Фридрих.