Посреди комнаты стояла совсем небольшая золотая статуэтка. Конан замер перед ней, любуясь прекрасной работой — а заодно прикидывая на глаз, сколько это может стоить. Выходило — очень много. Особенно если учесть, что танцующий мальчик сделан из чистого золота.

Конан повернулся к Масардери, с трудом оторвав взгляд от фигурки, и поразился выражению лица женщины. Она смотрела на танцующего мальчика страстно, как на живое существо, к которому, несомненно, испытывала сильное влечение.

Между тем в разговоре Масардери не показалась Конану дамой, склонной к разного рода извращениям или колдовству. Напротив, она выглядела очень здравомыслящей и вполне естественной, с обычными, здоровыми потребностями молодой, крепкой женщины.

Впрочем, странное выражение держалось на лице Масардери всего мгновение, не более, а затем она устало кивнула гостю.

— Если вы не возражаете, я хотела бы уйти отсюда. Слишком многое напоминает мне о моей утрате.

Конан ответил ей понимающим кивком, и они вернулись в гостиную, где беседовали прежде.

Теперь Масардери выглядела куда менее собранной. Она как будто позволила себе расслабиться.

— Я хочу сделать вам предложение, — обратилась она к киммерийцу. — Подумайте, может быть, это как раз то, что вам нужно.

Конан изобразил внимание. На самом деле он догадывался, к чему она ведет речь, и ожидал того, что прозвучало мигом позже:

— Как я имела возможность убедиться сегодня на рынке, мне необходим телохранитель. Кто-то явно желает моей смерти. Кто-то достаточно богатый и могущественный, чтобы напустить на меня заколдованного леопарда или нанять банду гирканцев. К сожалению, я не могу вооружить моих негров: здешний закон запрещает вручать оружие рабам, разве что их хозяин выправил специальное разрешение… Но, как нетрудно понять, капитан городской стражи такого разрешения мне не даст. Он и без того подозревает меня в совершении разных преступлений, сколь жестоких, столь и бессмысленных.

И она улыбнулась Конану так зазывно, что он едва не засмеялся.

Впрочем, кто он такой, чтобы осуждать ее за слабость? Не она первая, не она и последняя. Многие женщины, в том числе богатые и знатные, желали бы видеть мускулистого киммерийца в своей постели.

Он знал, что вызывает у них всплеск чувств, подчас даже нежелательных, и не один томный взор из-под вуали провожал его рослую фигуру. В такие мгновения Конан догадывался о фантазиях, что зарождаются в хорошеньких головках почтенных вдов и благовоспитанных дочерей из почтенных семейств.

Нельзя сказать, чтобы варвар не пользовался представляющимися ему широкими возможностями. С дамами он всегда был по-своему обходителен, и ни одна из них не могла пожаловаться на него: если женщина давала киммерийцу понять, что его домогательства неуместны, он никогда не настаивал; с другой стороны, сам он редко отказывал женщинам, если те посылали ему недвусмысленные приглашения в постель.

И сейчас, как показалось Конану, он получил именно такое приглашение. Что ж, Масардери — вполне подходящая компания! Испуганная вдова, которую подозревают в убийстве мужа и старого слуги. Несчастная одинокая женщина, подвергающаяся опасности. Ей так нужен телохранитель! Желательно — привлекательный, рослый, с сильными руками, с ярко-синими веселыми глазами и копной черных нечесаных волос. Спокойный, сдержанный, иногда смешливый, чаще — задумчивый. Женщин так трогает задумчивость и грусть в мужчине!

Да, такой телохранитель спасет бедняжку от всех возможных неприятностей, и малых, и больших. Конан ухмыльнулся.

— Что ж, — проговорил он, — полагаю, я смогу помочь вам.

Она благодарно схватила его за руку и сжала.

— Я так рада! — воскликнула она. — Я чувствую, что с вами моя жизнь будет в безопасности!

— Ну конечно, — пробормотал Конан, — я избавлю вас разом от всех бед.