Капитан выпрямился и всем своим видом изобразил глубочайшее внимание.

— Я путешествую с дамами, — проговорил Кэрхун важно. — Ты понимаешь? Не с обыкновенными девицами, — тут капитан понимающе подмигнул, ибо Кэрхуну не раз доводилось возить к себе на остров разного рода девиц в пестрых одеяниях, — а со знатными дамами. Особенно одна из этих дам мне дорога.

— О, — пророкотал капитан, — это мне понятно.

И он зажмурился, поместив на лице сладострастную ухмылку.

Кэрхун строго приказал:

— Вот таких улыбок на корабле не надо, иначе госпожа будет возмущена. Она — дама изысканного воспитания и очень хорошего происхождения. Настоящая аристократка, гирканка. Богатая. Я хочу жениться на ней. Никаких намеков на любовные связи, особенно с девицами веселого нрава! Ты понял?

— Разумеется.

— Никакого пьянства.

— Сутки как-нибудь продержимся.

— И не сквернословить.

Капитан стал мрачнее тучи, а затем заорал, приседая от натуги:

— Изо всех сил постараемся держать рог на замке, чтоб нам передохнуть от лихорадки и изойти в блевотине!

— Выразительно, — молвил Кэрхун. — Стало быть, ты хорошо все понял.

— Лучше не бывает.

Кэрхун отправился к своим спутникам сообщить приятную новость — корабль с громким названием «Королева Вилайет» готов принять на борт пассажиров и уже стоит под всеми парусами.

Немедленно началась погрузка. Провозились, впрочем, до полудня. Сперва долго затаскивали повозки, потом уговаривали лошадей. Кучу времени потратили на ослика, принадлежавшего Мэн-Ся. С осликом никто не мог совладать. Животное раздувало брюхо, упиралось копытами, кусалось и исторгало из себя отвратительные звуки. В конце концов Конан, потеряв терпение, оглушил его ударом кулака между ушей и попросту занес на борт на руках.

Арвистли стоял на берегу с отрешенным видом. Он созерцал погрузку так, словно пытался извлечь из всей этой суеты некий философский смысл.

Кузины визжали, боялись идти по сходням и в конце концов трое негров-носильщиков перенесли их на борт, усадив себе на закорки. Кузины были в восторге, негры, судя по всему, — тоже.

Масардери была в очень хорошем настроении. Светило солнце, море переливалось яркой синевой, ветерок колыхал траву на холмах у берега. Красавец-корабль, хоть и небольшой, но очень хорошо оснащенный, покачивался у пристани. Его треугольный парус был выкрашен в алый цвет и посреди него красовалось изображение крылатого солнца с двумя глазами.

Капитан изо всех сил старался сдерживать свои чувства и поэтому изъяснялся по большей части громовым мычанием. Очевидно, невнятное «м-м-м-м!!!» и «э-э-э!!!» заменяли у него те слова, которые он привык произносить в подобных же ситуациях.

Конан — и тот развеселился. Стоял, подбоченясь, возле Масардери и осматривался по сторонам.

— В такие дни, как сегодня, мне начинает казаться, будто все люди вокруг только тем и заняты, что стараются насмешить меня, — сообщила Масардери.

Конан фыркнул.

— Это чувство не оставляет меня большую часть жизни, — заметил он. — Особенно когда я наблюдаю за персонажами, вроде Кэрхуна. Такая почтенная личность, просто умрешь от смеха!

Масардери вдруг нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего. — Конан пожал плечами. — Просто он мне не нравится. Но это, разумеется, не мое дело.

— Как это — не ваше, если он вам не нравится?

— Я хотел сказать: меня совершенно не касается то обстоятельство, что почтенный Кэрхун — пройдоха и негодяй.