Аквилонец, приблизившись к своду, опасливо оглянулся на труп монстра.

— Не бойся, — подбодрил его варвар, — больше он не встанет!

— Я не об этом, — ответил Лионель, — вот думаю, не его ли это нора?

— Нет, он сюда и не влезет.

— Пожалуй, ты прав, — согласился аквилонец, делая шаг вперед.

Раздался вскрик, и Лионель исчез в проеме скалы.

— Ты куда? — не понял варвар, подходя к тому месту, где только что стоял его товарищ.

Там никого не было, только внутрь монолита уходил узкий темный лаз.

— Эй! — крикнул киммериец. — Лионель! Где ты там? Что за шутки?

Тишина. Конан пригляделся внимательнее, но не нашел никакого отверстия, куда мог бы провалиться аквилонец: ровный пол уходил в темноту, и варвару даже показалось, что где-то вдалеке блеснул свет.

— Куда же он делся?

Киммериец отошел на несколько шагов от входа в пещеру и осмотрел монолит по обе стороны. Никаких щелей или разломов в гладком, отполированном дождями и ветрами камне он не углядел.

— Чудеса!

Конан прошел по тропе дальше, огибая скалу в том месте, где они увидели чудовище. Никого. Как будто кто-то слизнул аквилонца невидимым языком, словно и не было его. Киммериец вернулся, прошел вдоль скалы до того места, где она круто обрывалась вниз, в долину, покрытую зеленым лесом. Опять никого… Варвар еще раз заглянул в пещеру, но без света искать что-либо было бесполезно. Он прислушался. Ни звука, ни стона.

— Копыта Нергала! — выругался киммериец. — Пойду обратно, там были сухие стволы. Сделаю факел и поищу этого недотепу.

Он с трудом разыскал более или менее подходящую сухую корягу, с помощью камня расщепил ее конец и, пошарив на дне колчана, нашел кресало. Оно уже высохло после ночного купания в море, и, собрав кучку мха, киммериец без труда запалил огонь. Подняв факел над головой, он вошел в грот и сделал не более пяти шагов по узкому проходу, как волосы на его голове сами собой зашевелились от предчувствия беды: лаз заканчивался ровным и гладким каменным монолитом, и больше в гроте ни ходов, ни щелей не было. Варвар вышел на свет. Похоже, аквилонец был прав в своих подозрениях. Здесь, без всякого сомнения, пахло колдовством, и сам Лионель стал его первой жертвой. Поразмыслив, Конан решил убраться подальше отсюда и двинулся по тропе в гору.

* * *

— Что ты здесь делаешь? — прошелестел в тишине негромкий голос.

Конан от неожиданности едва не подпрыгнул и резко обернулся. В десяти шагах от него на плоском камне, положив ногу на ногу, в вальяжной позе восседал сухонький старичок, похожий на вендийца. Крючковатый нос и седые волосы, неопрятными космами падавшие на плечи, придавали ему сходство с серым нахохлившимся попугаем.

Киммериец мог поклясться хоть самим Митрой, что мгновение назад, когда он проходил мимо этого обломка скалы, там никого не было.

«Это что еще такое?» — раздраженно подумал варвар, но ответил на вопрос, правда, нельзя сказать, чтобы особенно дружелюбно:

— Гуляю! Тебе-то какое дело? Сидишь себе и сиди!

Он отвернул я и зашагал дальше.

— Хе-xe! — послышалось за его спиной, и в тот же миг киммериец растянулся во весь рост на ровном месте.

«Нергал мне в печень! Опять колдун! Что же это за жизнь такая, что этих слуг демона тянет ко мне, как мух на объедки? Придется остановиться».

Конан собрал разлетевшиеся от падения стрелы и обернулся.

— Торопимся? Эх, молодость, молодость! — Старичок удовлетворенно потер сухие ладошки. — Поговорил бы со мной, стариком, глядишь, и ума бы набрался.