Я попытался выпрямиться. Вроде бы получилось, хотя и не без труда. Болело все тело. Синяки, шишки, помятые ребра. Но все это казалось лишь мелочью рядом с тем, что чувствовала моя правая рука. Я чуть повернул пульсирующую болью ладонь, посмотрел: очень сильный ожог, до самого мяса. М‑да… Но, по крайней мере, с этим понятно. А остальное?

Алтарь лежал на прежнем месте. Только теперь он раскололся на две неравные части и лишился своей угольной черноты. Обычный гранитный валун, страшным ударом разломленный надвое. И тьмы я в нем больше не ощущал.

Кинжал… Взрывом его отбросило прямо под ноги демону, там он и лежал. Вернее, там лежало то, что от него осталось, – немногое, надо сказать.

– Вот и все, – выдохнул я. – Все. Конец.

– Ошибаешься, человек. Это не конец – его нет и вообще никогда не будет. До тех пор пока существует человечество, Свет и Тьма будут снова и снова сходиться в противоборстве. И невозможно остановиться, однажды доказав, что ты имеешь право самостоятельно выбирать свой путь. Это нужно доказывать всегда.

Повернувшись, я встретился взглядом с наполненными бесконечной синевой глазами Уриила. Разворотивший все вокруг взрыв его ничуть не затронул, даже перышки не растрепались – все та же монументальная застывшая красота.

– Я уже доказал, – осторожно напомнил я.

И ангел, чуть помедлив, кивнул:

– Да. Ты – доказал.

Будучи не в силах больше выдерживать эту бездонную синеву, я отвернулся. Перевел взгляд на Аваддона. Демон внимательно изучал валявшуюся под ногами почерневшую рукоять кинжала, оканчивающуюся оплавленным обломком клинка. Потом тихонько – только когти едва слышно прошелестели по крыше – подтолкнул ее ногой.

– Хороший инструмент был… Жаль.

Я вздрогнул и поднял глаза. Демон в упор смотрел на меня. В этот момент я почти понимал его. Почти… И это на целое «почти» больше, чем мне было необходимо для того, чтобы спокойно спать по ночам.

– Уверен, для тебя не составит труда найти новый. Благо есть из чего выбирать. Главное – не проявлять жалости.

– Да, выбор велик. – Демон согласно оскалился, продемонстрировав острые, как иглы, зубы. – И уж конечно никакой жалости. С чего мне жалеть смертных? В этом мире их так много…

– Кто ты? – осторожно спросил я. И после заполненной тягучим молчанием паузы шепотом повторил вопрос: – Кто ты?

Демон коротко хохотнул. Мурашки по коже.

– А ты еще не догадался? Я тот, кем мог стать и ты, если бы прошел чуть‑чуть дальше по своей тропе… Впрочем, я всегда знал, что ты изберешь другой путь. Жалко, конечно, но – твое право.

Ощущая спиной молчаливую поддержку Ирины, опираясь на ее руку, потому что сам уже не находил в себе сил стоять прямо, я все же спросил:

– То есть все было предопределено заранее?

– Предопределенности не существует. – На аристократическом лице Уриила холодной синевой блеснули глаза. Ангел резко выпрямился, расправив взметнувшиеся над головой крылья. В лицо, заставив меня прищуриться, ударил резкий порыв ветра. – Есть только выбор, который предстоит совершить каждому человеку этого мира.

– Между Светом и Тьмой? Как всегда, да?

Холодную синеву пронзила искра… смеха?.. Нет. Не может быть, ведь лицо ангела оставалось абсолютно серьезным… Впрочем, кто может определить, что возможно, а что нет в нашем безумном мире? Уж точно не я.