– И удачно придумал, что у нее приступ ревматизма, – улыбнулась Элла.

– Пытаясь бороться с этой странной любовью, так внезапно поразившей меня, я, к своему удивлению, обнаружил, что ты очень добрый и отзывчивый человек, готовый взять на себя обязанности моей экономки, чтобы дать ей поправиться.

– Так поступил бы каждый, – ответила она, и Золтан посмотрел на нее с недоверием. – Но у Фриды не было приступа ревматизма, она, наверное, удивилась, когда я сказала, что сама приготовлю обед.

– Она удивилась бы, если б я это перевел. Но я сказал ей, что и ланч, и обед мы закажем себе в ресторане.

Золтан поцеловал ее и крепко обнял, и Элла забыла обо всем в его объятиях. Когда же он отпустил ее, Элле пришлось вспоминать, о чем они до этого говорили.

– Ты впервые поцеловал меня тем вечером, – нежно пролепетала она. – Но действительно ли Освальд так хорошо готовит, как ты сказал?

– Представления не имею, – ответил Золтан, и глаза его заискрились смехом. – Да, помню, – добавил он неожиданно серьезно. – Ты была в своем зеленом платье, великолепные рыжие волосы рассыпались по плечам. И весь вечер был просто великолепным. Неудивительно, что я потерял контроль над собой.

– Меня так никто никогда не целовал, – стыдливо вставила она.

Он нежно поцеловал ее в лоб и, глядя на нее с любовью, вспомнил:

– Ты тогда тоже сказала что то в этом духе, и я понял, что тебя надо беречь, пси этому быстро взял себя в руки. Тебя нужно было охранять – в первую очередь от меня самого.

– Золтан! – прошептала она страстно, и он снова поцеловал ее.

Через несколько секунд он оторвался от нее и продолжил:

– Это воскресенье было незабываемым. За ланчем я почувствовал, что тебе нравится быть в моей компании. На другой день я уже понял, что люблю тебя всем своим существом. Но это было такое новое ощущение и я так старался скрыть от тебя свою любовь, что получалась одна грубость. И ты, наверное, пожалела о том, что произошло накануне вечером.

– Я не жалела, – сказала Элла. – Просто ужасно нервничала.

– Любимая моя! Я должен был подумать о тебе. Но все складывалось не так, как я хотел. Ты, согласно моим представлениям, должна была быть эгоистичной, избалованной девчонкой. Но ты оказалась совсем другой, и я просто не знал, что мне делать. Я стал вести себя агрессивно. А ты постоянно интересовалась, когда же я начну работу. Наверное, даже собиралась напоминать мне до тех пор, пока я не приступлю.

– Ты заметил? – удивилась она.

– И тогда я решил, что мы переедем к озеру, сюда. А когда пришел к тебе в комнату и принес чемоданы, то, глядя на твой горько усмехающийся ротик, понял, что мой самоконтроль вот вот ослабнет и что мне нужно поскорее найти занятие, с тобой не связанное. – Ты работал целую неделю, – вспомнила Элла.

– Но весь мой аутотренинг переставал действовать, едва ты появлялась рядом. Я чувствовал, что не могу без тебя, и все время хотел тебя видеть.

– А я, – лукаво сказала Элла, – уселась на велосипед и поехала в бар знакомиться с молодыми людьми.

– Когда я узнал от Освальда, что ты взяла его велосипед, то очень испугался: как бы ты не заблудилась, не упала, да и мало ли кто может повстречаться на пути…

– А помнишь, что ты сделал, когда нашел меня?

Он отлично все помнил.

– Ты пила бренди с каким то парнем и улыбалась ему. О, моя дорогая, я не мог этого видеть!

– Ты был так груб со мной и наговорил Бог знает что.

– Приношу тебе свои извинения, – ответил он серьезно.

– Я уже все простила, – засмеялась Элла.

– Ты была так раздражена тогда! Когда ты выскочила из машины, я решил, что ты идешь к себе в комнату упаковывать вещи.