На одно ужасное мгновение Элла вспомнила, как Золтан говорил, что ему нужно время для изучения натуры. Как же глубоко он собирался изучать меня? Видит ли он, что я люблю его? О Господи, нет! Она попыталась отогнать от себя эти ужасные мысли.

– Ты… Неужели все эти женщины жили у тебя дома? – спросила она.

– Ни одна! – ответил он быстро и внимательно на нее посмотрел. – Только ты, Арабелла. С тобой все по другому.

– Что по другому? – спросила она, уставившись на него в полном изумлении.

Золтан откинулся на спинку стула и, глядя ей в глаза, начал объяснять:

– Я не писал портретов много лет. Пока не увидел твою фотографию.

Элла задумалась. Она столько часов позировала ему, а он даже не начал писать ее портрет.

– Ты сказал моему отцу, чтобы я приехала, – тихо начала она.

– И пока с нетерпением ждал твоего появления, я пытался убедить себя в том, что красота твоя чисто внешняя.

– Я позвонила тебе из отеля в первый же вечер, но ты не хотел видеть меня! – воскликнула Элла.

– Я был в шоке, – признался он. – Испугался, что ты не такая, какой я представлял тебя. Кроме того, я думал, что у тебя высокий пронзительный голос. Но то, что я услышал. – Он замолчал, и его лицо озарила нежная улыбка. – Я услышал нечто очень приятное.

– О! – воскликнула она потрясение, чувствуя новый прилив любви к нему и пытаясь взять себя в руки. – А я решила, что ты невзлюбил меня с самого начала.

– Я пытался, – ответил он тихо.

– Но почему? Конечно, мне очень не хотелось, чтобы мой портрет висел над лестницей. Конечно, я не желала ехать в Венгрию, но я не сделала ничего такого, чтобы ты меня так ненавидел!

– Это называется «ничего», моя дорогая? – спросил он, и новое обращение поразило ее. – Было достаточно уже того, что ты разбудила во мне силу, о существовании которой я и не подозревал.

– Что я такого сделала? – вспыхнула она.

– Начнем с того, что тебе ничего и не надо было делать, – ответил Золтан, глядя ей прямо в глаза. – Я увидел твою фотографию и не мог больше не думать о тебе. Я пытался убедить себя, что в тридцать шесть лет это смешно, и тем не менее проверял время вылета самолетов из Англии в течение трех недель.

– О Господи! – ошеломленно прошептала Элла, и сердце ее затрепетало. – Так ты решил возненавидеть меня потому, что у тебя нарушился сон?

– Пытался, – поправил он ее. – Потому как это невероятно – чтобы мужчина в моем возрасте чувствовал такое к девушке, которую видел только на фотографии. – (Элла с удовольствием отметила про себя выражение «чувствовал такое».) А он продолжал: – Единственное, о чем я мечтал, – это встретить тебя. Но мне казалось, что во всем виновата лишь твоя красота, а когда я увижу тебя, то ты меня разочаруешь, и тогда придет конец моей бессоннице.

– И поэтому ты согласился писать мой портрет?

Он кивнул, глядя ей в глаза.

– Согласился, и ты приехала, но тогда мне стало еще хуже.

– Ты позвонил в отель и приказал мне срочно ехать к тебе, – вспомнила Элла.

– А ты сразу дала понять, какого ты мнения о моих приказах.

Элла вдруг осознала, что от него не укрылось ни одной детали.

– Ты… сказал, что тебе стало еще хуже, – попыталась она прервать его, внезапно почувствовав себя уязвленной.

– Так оно и было. Я думал, что после нескольких сеансов буду сыт тобой по горло и с радостью отправлю тебя обратно в Англию. Но очень скоро я понял, что чем больше вижу тебя, тем больше мне хочется общаться с тобой.