— Не будем об этом, — перебила его Дженнифер. — Но ты сказал, что у тебя два условия.

— Два условия? Ах да. Второе условие заключается в том, что тебе придется поехать со мной на ранчо отца на следующей неделе и провести там несколько дней, чтобы развеять все опасения и подозрения, которые могут возникнуть у него в связи с нашим браком.

— Договорились. А я? Я могу назвать свои условия?

— Ты можешь назвать их сразу же, как только придумаешь. Я уже обещал сделать все возможное, чтобы обеспечить наше сотрудничество. — Гордон снова наполнил бокалы. — Пришло время для тоста.

Дженнифер уставилась на него, чувствуя, как ее смелость улетучивается.

— О, Гордон. Я не знаю, что со мной… Я… я не смогу поехать с тобой! — воскликнула она, оборонительным жестом скрестив руки на груди, отчего шампанское из бокала выплеснулось ей на платье.

Что это? Откуда взялась эта паника? Она результат трусости или некоей консервативности ее натуры, которая часто парализовала ее волю, заставляя упускать уникальные возможности?

Гордон взял бокал из ее рук и со зловещим стуком поставил на перила рядом со своим.

— Опять «не могу»? — саркастически осведомился он.

Дженнифер отступила.

— Да! Мне нужно время! Только не в эту субботу!

— Время — единственное, что я бессилен дать тебе.

Она услышала в этой фразе все — от отчаянной попытки подкупа до стремления уберечь свою гордость благодаря намеку на богатство.

— Гордон, — прошептала Дженнифер, глядя, как смягчается его лицо при звуках ее голоса, — мне очень жаль — Она протянула руку жестом примирения, но он заметил на ее ладони кольцо и словно окаменел.

— Оставь его себе! — коротко приказал он. — Кольцо подарено от чистого сердца, если это что-то значит для тебя.

— Я не могу решиться, — с дрожью в голосе выговорила Дженнифер.

Гордон заметил ее умоляющий взгляд, улыбнулся и нежно отвел с лица темную прядь.

— Дорогая, ты уже решилась.

— Вот как? И на что же я решилась? — попыталась пошутить она.

— Выйти за меня замуж. Окончательно и бесповоротно.

— Это правда?

— Да, правда.

Дженнифер повернула голову на подушке, пульсирующая боль в висках преследовала ее, сочетаясь с причудливыми видениями, которые бесконечным калейдоскопом сменялись в ее мозгу. Все это перекрывал шум, доносящийся с улицы, и тихая музыка. Вдруг над ней нависала темная, расплывчатая мужская фигура. Эта фигура вызывала у нее почему-то двойственное ощущение опасности и покоя. Голос, который она слышала, был ей незнаком, и, тем не менее, это был ее голос.

— Что же ты медлишь? — шептала она в тусклом свете ночника, едва освещающего кровать.

Мужчина склонился над ней, примяв подушку.

— Не стоит.

Но она за плечи притянула его к себе, заметив, как заблестели при этом его серые глаза. Чувственные губы вновь беззвучно выговорили:

— Нет, мы потом пожалеем об этом.

Однако она обняла его за голову, и тлеющие искры в глазах мужчины превратились в пламя. Теперь игра шла по ее правилам. Она знала это и радовалась.

— Да, — раздался ее шепот.

Тогда он вошел в нее. Сильное мускулистое тело быстро и легко слилось с женским — нежным и податливым. Она в один миг оказалась на краю пропасти, готовая или рухнуть в нее, или воспарить к небесам. И в этот момент внутри нее будто что-то оборвалось.

— Нет! — закричала она и уперлась ладонями ему в плечи, а из ее глаз брызнули слезы.