Впрочем, не все еще потеряно. Он должен по-настоящему влюбить ее в себя, стать для нее всем. Заставить хотеть его, нуждаться в нем. Если он сегодня совершит попытку, не спугнет ли ее? Она и так ясно дала понять, как тревожит ее тот ночной кошмар. Время — вот все, что ему требуется. А этого у него предостаточно. Пока…

Засунув руки в карманы, Гордон повернулся и зашагал в обратном направлении. Он был еще не готов вернуться в спальню. Поэтому, пройдя большую часть пути, остановился, глядя на дом, всматриваясь в освещенные окна наверху — желтые прямоугольники над темным нижним этажом.

Гордон знал, что это окна спальни Дженнифер. Пока он смотрел, свет погас. Он представил, как она раздевается, укладывается в постель, рассыпая волосы по подушке… И чертыхнулся.

Гордон вынудил себя думать об отце, который будет рад, наконец свершившемуся браку своего сына. Затем он заставит его обратиться к лучшим специалистам и пройти столь ненавистное ему обследование.

На верхней галерее появилась какая-то фигура. Она была бледной и светящейся, похожей на призрак, блуждающий в ночи. Гордон стоял очень тихо и всматривался. Через минуту видение исчезло. Однако через несколько мгновений вновь мелькнуло уже на нижней галерее. Нереальное, оно, тем не менее, приближалось к нему.

Это оказалась Дженнифер. На ней был белый шелковый халат, в котором Гордон всего час назад видел ее в спальне. Легкий материал колыхался от порывов влажного ветра. Подойдя ближе, она сказала:

— Извини, если я тебя потревожила, но люди, которые хотят уединения, не должны носить белую рубашку в темноте.

— Я видел тебя там. — Гордон указал рукой на дом. — Ты напоминала призрак.

— Вероятно, причиной появления половины всех историй про привидения являются какие-нибудь женщины, бегающие вокруг дома в ночной рубашке или в халате и боящиеся потом сознаться в этом.

— Возможно, — согласился он. — Однако я искал не уединения, а покоя и тишины.

— Тогда я не буду шуметь или, по крайней мере, не задержу тебя надолго. Мне просто хотелось немного поговорить с тобой.

Наверное, хочет отказаться от сделки, подумал Гордон и вдруг почувствовал щемящую боль в груди.

— Я уже догадался, о чем ты хочешь сказать, — медленно произнес он.

— Не думаю. Прежде всего, я хочу извиниться перед тобой за свое ребяческое поведение. Знай, я горжусь, что вышла за тебя замуж, и, начиная с завтрашнего дня, никто в этом не усомнится.

Гордон недоуменно уставился на нее.

Дженнифер отвела глаза и принялась разглядывать собственные пальцы. Овладев собой, она снова вскинула голову, и смело встретила его взгляд.

— Я очень сожалею о том, что случилось ночью в отеле. Это был не сон, ведь так? Ты не хотел этого, но пошел у меня на поводу.

Гордость не позволила ей сказать большее. А также боязнь. Боязнь ошибиться в его истинном отношении к себе.

— Мне бы не хотелось углубляться в объяснения, — нехотя начал Гордон, — но той ночью нас влекло друг к другу. Я безумно хотел тебя. И не только тогда. И знал, что и ты меня хочешь. — Его внезапная робкая улыбка была сродни признанию.

— Но ведь ты смог сегодня уйти от меня!

Гордон не нашел, что ответить. Помолчав, он задумчиво произнес:

— Помнишь тот вечер, как я впервые привез тебя в этот дом?

— Тогда все было иначе, — произнесла Дженнифер и отошла от него. — Во-первых, был вечер, а не ночь.