— Думаю, справедливо будет предупредить тебя, — тихо сказал Гордон, нежно привлекая ее к себе, — что сейчас мы рискуем куда больше, чем раньше.

— Мне все равно. Я хочу тебя, — прошептала она, крепче прижимаясь к нему.

Он заключил ее лицо в ладони и стал целовать глаза, брови, скулы. Его руки медленно заскользили по ее телу, лаская, обнимая, сжимая. Дженнифер закрыла глаза и, запрокинув голову, замерла. Кожа ее покрылась испариной, тело объял жар. Она тяжело дышала, в горле что-то сжалось, в висках стучала кровь. Почувствовав приятную тяжесть внизу живота, Дженнифер положила руки на плечи Гордона и сжала их резким, судорожным движением. Чувственный восторг постепенно охватывал ее, поднимаясь горячими волнами по телу. Они смыли и унесли прочь страх и сомнения.

— Ни одна женщина не вызывала у меня таких чувств, как ты, — прошептал Гордон глухим, хрипловатым голосом, в котором слышалось удивление.

— Как и ни один мужчина у меня, — эхом отозвалась Дженнифер.

Улыбнувшись в темноте, он прикусил мочку ее уха, но страсть уже взрывалась в теле, огненным потоком разливаясь по венам, и ни остановить, ни задержать этот поток было невозможно. Потрясенный его силой Гордон опрокинул жену на спину и завладел ее нежными губами, сначала прохладными, но постепенно налившимися жаром. А когда ее язык скользнул ему в рот, Гордон совсем потерял голову. Он резким движением сдернул с Дженнифер сорочку и отшвырнул в сторону. Затем снова сжал в объятиях, накрыв своим телом и зарывшись лицом в ее волосы. Гордона потрясала та отчаянная, всепоглощающая потребность овладеть ею, которая охватила его.

Прикосновения ее рук и губ воспламеняли. Каждый сдавленный стон, который срывался с ее губ, заставлял кровь Гордона бурлить, пока он вел ее от одной вершины наслаждения к другой, хрипло бормоча ласковые слова.

И волшебство возникло снова, совсем как несколько недель назад и при этом совершенно по-другому. Потому что чувственный вихрь, что закружил обоих, теперь значил для них гораздо больше, чем тогда, ибо он объединил их на одной эмоциональной волне, слив воедино и тела, и души…

Потом, утомленные, охваченные расслабляющей любовной истомой, они лежали, тесно прижавшись друг к другу, переплетя пальцы рук. Гордон отвел с лица Дженнифер волосы и прижался губами к ее лбу. Он подыскивал слова, которые могли бы определить то, что несколько минут назад произошло между ними. Но, как обычно, нужные слова не приходили.

В прошлом физическая любовь была для него занятием, доставляющим удовольствие и ему, и партнерше, но с Дженнифер оно превратилось в нечто чарующе прекрасное. Изысканно, утонченно, мучительно-красивое. Впервые в жизни Гордон чувствовал себя полностью удовлетворенным и успокоенным. Он не знал, что произойдет с ними дальше, однако как никогда был уверен, что сделает все от него зависящее, чтобы их будущее было прекрасно.

Она проснулась, когда едва рассвело. За окном слышался неумолчный птичий гвалт. В воздухе, проникающем в комнату снаружи, были разлиты привычные с детства запахи. Легкие занавески мягко колыхались от ветра.

Гордон крепко спал, положив руку под голову. Дженнифер смотрела на него и наслаждалась. Она как чуду удивлялась тому, что он провел вместе с ней всю ночь.

Дженнифер осторожно встала, на цыпочках прошла в свою спальню и накинула халат. Затем приняла душ, спустилась в кухню, сварила кофе и, разлив по чашечкам, поставила их на поднос вместе с остатками вчерашнего пудинга.

Поднявшись в гостевую комнату, она поставила незатейливый завтрак на прикроватную тумбочку и замерла в нерешительности.

Наконец Гордон открыл глаза, перекатился на спину и недоуменно осмотрелся по сторонам. Его взгляд остановился на Дженнифер, и легкая благодарная улыбка послужила ей приветствием. С удовольствием потянувшись, Гордон взял с подноса чашку и сделал несколько жадных глотков.