Домине нахмурилась.

— Расскажите мне о своей матери, — попросила она.

— Что именно? — Его тон менялся, становился более агрессивным, когда речь заходила о матери, будто он ожидал порицания ее действий.

— Почему она не вышла замуж за дедушку Генри после того, как умерли их супруги?

Мэннеринг отрывисто, невесело рассмеялся.

— Моя мать ни за что не вышла бы за Генри Фэрридея! — презрительно воскликнул он. — Только не после всего того, что произошло.

— Что вы имеете в виду?

Он вздохнул.

— Все равно ты скоро все узнаешь, так почему бы мне не рассказать самому. Моя мать была не замужем, когда забеременела. Она тогда работала в «Грей-Уитчиз» помощницей экономки. Как я тебе уже говорил, жена Генри была еще жива. Всем домом управляла она, и моя мать любила ее. К несчастью, она поддалась обаянию Генри. О да, он мог быть очаровательным, когда считал это нужным, и в конце концов случилось неизбежное. Результатом этого, стал я! — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Тебя это шокирует, да? Нечего сказать, горькая пилюля — стать подопечной дедушкиного…

Домине заткнула уши.

— Не говорите так! — сердито крикнула она. — Это не ваша вина!

Он пожал плечами:

— Ну, как бы то ни было, когда мать узнала, что беременна, она пошла за помощью к старому Генри. К кому еще она могла обратиться? Кто еще был в ответе за это? И знаешь, что он сделал? Он уволил ее! Вот так запросто! И она осталась совсем одна!

— О нет! — Домине прижала руки к груди.

— О да. Если бы не мой отец, Льюис Мэннеринг, она, возможно, покончила бы с собой. Но Льюис женился на ней, зная все обстоятельства. Моя мать — чрезвычайно честная женщина. Думаю, в этом отношении я пошел в нее. У меня никогда нет времени на увертки и отговорки. — Он вытащил сигареты и уронил их ей на колени. — Будешь курить?

Домине кивнула. Ее руки подрагивали, когда она подносила к сигарете зажигалку. Он продолжил:

— Только через несколько лет моя мать стала экономкой в доме Генри, к тому времени его жена, конечно, уже умерла.

— Но зачем она пошла туда? — Домине была озадачена. — Не понимаю, зачем ей было возвращаться к нему после того, как он с ней так дурно обошелся.

— Не понимаешь? Что ж, вполне возможно. Но со временем ты узнаешь, что существует такая вещь, как месть, и именно из-за нее моя мать вернулась туда. Разумеется, старый Генри ничего не подозревал, когда нанимал ее. Только потом, увидев меня, он понял, почему она сделала это.

Домине все еще была в недоумении.

— Но где же был ваш отец?

Мэннеринг вздохнул:

— У моего отца была маленькая, но приносящая хороший доход ферма, и когда мать вышла за него замуж, она уехала из Холлингфорда к нему, в Беверли. Видишь ли, я вообще сильно сомневаюсь, понимал ли Генри Фэрридей, что у него есть ребенок. К несчастью, мой отец умер от рака горла, когда мне было четырнадцать. Тогда мы и вернулись в «Грей-Уитчиз».

— О, понятно! — Домине действительно начинала понимать. — И дедушка Генри узнал вас.

— Именно так. Как ни жаль, но, хотя характер мне достался от матери, внешне я копия Фэрридея. Можешь себе представить, какой переполох поднялся в деревне — мы живем в «Грей-Уитчиз», а старый Генри ничего не может с этим поделать.