Возможно, дело даже не в них. Я знаю писательницу, которая призналась, что использует имя своего мужа в каждой рукописи, пока не придумает имя для своего персонажа. Может быть, это то, что делает Верити. Может быть, это была просто очередная художественная работа, и имя Джереми было там только в качестве заполнителя.

Думаю, есть только один способ узнать, правда ли то, что я прочитала.

– А как вы познакомились с Верити? Джереми суёт в рот пепперони и ухмыляется.

– На вечеринке, – говорит он, откидываясь на спинку стула. Наконец, он не выглядит грустным на этот раз. – На ней было самое потрясающее платье, которое я когда-либо видел: оно было красным и такое длинное, что немного волочилось по полу. Боже, она была прекрасна, – говорит он с такой тоской в голосе. – Мы вместе ушли с вечеринки. Когда я вышел на улицу, то увидел лимузин, припаркованный перед домом, поэтому я открыл дверь, и мы забрались внутрь и немного поговорили. Пока не появился водитель, и мне пришлось признать, что лимузин не мой.

Мне не положено знать ничего из этого, поэтому я заставляю себя рассмеяться.

– Это был не твой?

– Нет. Я просто хотел произвести на неё впечатление. После этого нам пришлось бежать, потому что водитель был очень зол. –  Он всё ещё улыбается, как будто вернулся  в ту ночь с Верити и к её красному платью. – После этого мы были неразлучны.

Мне нелегко ему улыбаться, видя, какими счастливыми они казались тогда, а затем, глядя на то, во что превратилась их жизнь. Интересно, объясняет ли её автобиография подробно, как они попали из точки А в точку Б. В начале она упоминает смерть Честин. Это означает, что она писала об этом до или после ужасной трагедии? Я задаюсь вопросом, как долго она работала над этой рукописью?

– Когда вы познакомились с Верити, она уже была писательницей?

– Нет, она ещё училась в аспирантуре. Позже, когда мне пришлось на несколько месяцев временно уехать в Лос-Анджелес, она написала свою первую книгу. Я думаю, это был её способ скоротать время, пока я не вернусь домой. Сначала её пропустили несколько издателей, но, как только она продала эту первую рукопись, всё просто... Всё произошло так быстро. Наша жизнь практически перевернулась с ног на голову.

– Как она справилась с известностью?

– Я думаю, мне было труднее, чем ей.

– Потому что тебе нравится быть невидимым?

– Неужели это так очевидно? Я пожимаю плечами.

– Товарищ интроверт прямо перед тобой. Он смеётся.

– Верити – необычный автор. Она любит быть в центре внимания, необычные события. Всё это заставляет чувствовать себя неловко. Мне нравится быть здесь с детьми.

– Когда он понимает, что говорит о своей жене в настоящем времени, в его лице появляется очень тонкая перемена. – С Крю, – поправляет Джереми себя, качая головой, а затем сцепляет руки за шеей, откидываясь назад, как будто он потягивается из-за неудобства. – Иногда это трудно вспоминать, что их здесь больше нет. – Его голос тих, и он смотрит мимо меня, в никуда. – Я всё ещё нахожу их волосы на диване, носки в сушилке, иногда я выкрикиваю их имена, когда хочу им что-то показать, забывая, что они не собираются сбегать вниз по лестнице.

Я внимательно наблюдаю за ним, потому что не доверяю полностью. Я пишу детективные романы. Я знаю, когда возникают подозрительные  ситуации, подозрительные люди почти всегда сопровождают эти ситуации. Я разрываюсь между желанием узнать больше о том, что случилось с его девочками, и выбраться отсюда, как можно быстрее.