Если после возвращении Вара к цивилизации кто-нибудь спросит, откуда у него брался такой оптимизм, Вар сможет сослаться на донесения, поступавшие от его подчиненных со всей Германии. Недаром он хранил все эти донесения с того самого дня, как пересек Рейн. Да, его оптимизм основывался на официальных документах.

Вар вернулся было к письму, но снова помедлил — его тростниковое перо зависло над папирусом.

— Проклятье! — пробормотал наместник.

Разумеется, он всячески старался, чтобы в глазах Августа обстановка в Германии выглядела отличной, была она такой в действительности или не была… Так, может, подчиненные Вара тоже приукрашивали в своих докладах реальное положение дел?

Они вполне могли так поступить, если думали, что тем самым оградят себя от неприятностей. Подчиненные Вара не хотели, чтобы наместник дышал им в затылок, точно так же как сам он не хотел, чтобы ему в затылок дышал Август. Но Вару приходилось принимать эти доклады. А как еще он мог узнать, что происходит во вверенной ему провинции?

«Можно, конечно, разъезжать повсюду лично и вникать во все самому», — подумал наместник.

Но тут же покачал головой, отгоняя эту вздорную идею. Как он может эффективно управлять территорией между Рейном и Эльбой, если будет проводить все время в седле, разъезжая по временным лагерям подразделений, патрулирующих Германию? Вару такое казалось немыслимым.

Но, с другой стороны, ему вовсе не нравилось, что он зависит от докладов, правдивость которых невозможно проверить.

— Аристокл! — позвал он.

— Да, господин?

Раб появился мигом, с похвальной быстротой.

— Мне бы хотелось потолковать кое о чем с Цейонием. Будь добр, найди его.

Иные римляне сказали бы, что Вар напрасно любезничает с каким-то там рабом, но наместник полагал, что никогда не помешает подсластить блюдо. А уж тем паче подсластить приказ вежливостью, которая ничего не стоит.

— Я приведу его, — пообещал Аристокл и исчез.

Дожидаясь Цейония, Вар добавил еще несколько строк к своему донесению. Честно говоря, его так и распирало от энтузиазма, однако наместник благоразумно не давал волю своим чувствам. Август хотел знать, как обстоят дела в Германии, а желания Августа всегда исполняются. Вся история его долгого правления неукоснительно подтверждала этот тезис.

Если бы Аристокл не смог найти Цейония и привел вместо него Люция Эггия, Вара бы это не обрадовало. Два лагерных префекта были совершенно не похожи друг на друга. Цейоний с полуслова понимал, что к чему, тогда как Эггий, пропади он пропадом, был донельзя упрям и несговорчив. И от Эггия должного почтения к вышестоящим ожидать не приходилось.

К облегчению наместника, раб вернулся с Цейонием.

— Приветствую, командир, — промолвил префект, салютуя начальнику. — Что тебе угодно?

— Надеюсь, ты знаешь, хм-м… надежных центурионов в подразделениях, которые выполняют свой долг, путешествуя по всей Германии.

Люций Эггий, наверное, не уловил бы, к чему клонит Вар, но Цейоний понял сразу. И все же, на всякий случай понизив голос, префект подался к наместнику и уточнил:

— Надежных в каком смысле, командир?

— Ну… Если некоторые из начальников этих центурионов чересчур приукрашивают свои доклады, как думаешь, смогу я об этом узнать?

Судя по лисьему выражению лица префекта лагеря, он считал такое приукрашивание вполне возможным.

— Мне тоже нужно будет об этом узнать, — пробормотал Цейоний и кивнул, словно соглашаясь со своими мыслями.