Брэндон проснулся, протянул руку и обнаружил, что рядом никого нет. Он вскочил и осмотрел комнату. Портьеры были раздвинуты во всю ширину, и комнату заливал солнечный свет. Ночная рубашка Рейвен лежала на том же месте, где она сбросила ее вчера.

Значит, это не сон, он действительно лежал с ней рядом, обнимал ее, погрузив руку в ее волосы. Они были вместе всю ночь, пока она не заснула в изнеможении. Он снова взглянул на подушки. Но где… Где она сейчас, черт возьми?! Брэндона охватила легкая паника, он быстро натянул джинсы и отправился на поиски. Не дойдя до конца лестницы, он услышал ее голос.

Когда я просыпаюсь,

Я вижу твои глаза,

Но я не удивляюсь, —

Уже прошла гроза…

И сердце бьется тише,

В душе — веселый май.

Я больше не услышу:

Прощай, прощай, прощай!

Брэнд узнал песню, которую она исполняла на гастролях за неделю до того, как он посадил ее в машину и повез сюда. Он был голоден, и у него засосало под ложечкой. Он спустился в холл, слушая сильный, по-утреннему свежий голос, но, подойдя к открытой двери, остановился, наблюдая за ней.

Она двигалась по кухне и пела — веселая и счастливая. Кухня была наполнена утренними звуками и запахами: шумел кофейник, шипела на сковородке колбаса с салом, звенела посуда. Волосы Рейвен, еще в беспорядке после ночи, струились по спине. Вот она потянулась к верхней полке посудного шкафа, и ее короткий халат поднялся, открывая длинные стройные ножки.

Рейвен перестала петь и, досадуя на свой маленький рост, все же ухитрилась достать сверху блюдо, обернулась и увидела Брэндона. От удивления она уронила вилку, но умудрилась спасти блюдо.

— Брэнд! Ты испугал меня! — воскликнула она. — Я не слышала, как ты вошел.

Брэндон, любуясь ею, не сдвинулся с места.

— Я люблю тебя, Рейвен!

— Я тоже люблю тебя, Брэнд, — просто сказала она. Сейчас ей не хотелось бурных проявлений страсти.

Он нахмурился, когда Рейвен повернулась к раковине, чтобы вымыть посуду.

— Ты говоришь таким тоном, словно ты моя сестра. У меня есть две, и я не нуждаюсь в третьей.

— Ну перестань! Я, конечно, не отношусь к тебе как к брату, Брэнд. Мне трудно выразить то, что я чувствую. Я нуждаюсь в твоей поддержке, в твоем сочувствии. Ты помог мне этой ночью больше, чем я могу сказать словами.

— Это звучит так, будто я доктор. Я сказал: «Я люблю тебя, Рейвен», как любящий мужчина. — В его словах прорвались сердитые нотки.

— Дорогой, ты совершенно не понимаешь, что такое чувство благодарности… Ты лишен его… — Она оборвала фразу, увидев, как у него вспыхнули глаза. Ай, ай! Надвигалась буря!..

Он щелчком выключил газ под дымящейся сковородкой.

— Не говори мне, что у меня есть и чего нет. Я знаю, что у меня есть. — Он взял ее за плечи и потряс. — У меня есть любовь к тебе! И нечего меня за это благодарить! Я не гуманитарная организация! И не Красный Крест!

— Брэнд!..

Он притянул ее к себе, отстранив блюдо, которое находилось между ними. Ее охватило отчаяние — ну и характер! «Никогда не говори о любви ко мне таким постным тоном». А Брэндон между тем поднял ей голову рукой и стал целовать. Его губы были грубыми и настойчивыми.

— Мне нужно от тебя больше, чем это, гораздо больше. — Глаза его сверкали. — И я получу все, что хочу. Будь я проклят!

— Брэнд!.. — Она не могла перевести дыхание, ошеломленная силой его взрыва.

— Судьба постоянно загоняет меня в ловушку. Да выпусти же ты из рук это чертово блюдо! — Он употребил еще одно, более сильное выражение по поводу блюда, но она умудрилась его не расслышать.