Челка мне действительно идет, я это знала и даже пару лет сосуществовала с ней в мире и согласии, но потом прочитала в каком то журнале, что челки носят девушки со скудным умом, а считаться таковой мне не хотелось.

В салоне красоты я дала подругам карт бланш. Они не стали меня размалевывать. По словам Софы, раз Руссо обратил на меня внимание, когда я ходила бледная как поганка, он приверженец стиля «Натюрель».

– Вообще то это ты сегодня преобразилась до неузнаваемости.

Анна перекрасила волосы, теперь она шатенка и ей очень идет.

– Еще не привыкла, – Анна накручивает длинный локон на палец и придирчиво разглядывает, – мне кажется, что я стала простушкой. Такой, каких много.

– Это твой цвет, поверь.

Следом за мной вышла Софа, сегодня она впервые слушала мои советы по имиджу. Я ей благодарна уже за то, что она не стала рисовать черные жирные стрелки «а ля Эми Уайнхаус», которые делали ее старше и агрессивнее. Бедняжка, на что только ни идет, лишь бы захомутать Саню. И чем он ей приглянулся? Она красивая, броская, из обеспеченной семьи, а он гол как сокол, да еще и с дурным характером. Я его люблю, он мой брат и мы многое вместе пережили, но выбор Софы не понимаю. Не знаю, чем в итоге обернется наша авантюра, но Софа сегодня выглядит превосходно.

Мой наряд подруги продумали до мелочей. Им хотелось, чтобы я, с одной стороны, слилась с общей атмосферой тусовки, а с другой – предстала перед Руссо совершенно в новом образе. На меня напялили черные узкие брюки и такого же цвета кожаную куртку. Туфли и браслеты с черными заклепками, кулон в виде звезды, усыпанный стразами. Увидев меня на пороге своей спальни, Софа воскликнула:

– Вот теперь ты – девушка Руссо!

Тут бы я поспорила. Руссо редко комментировал мой гардероб, но однажды повез в бутик и сам выбрал два платья. Брюки и байкерский стиль он даже не рассматривал. Но раз на сегодня назначена тайная операция под кодовым названием «Объединимся и вернем Руссо», я не стала возражать и оставила реплику подруги без комментария.

Садимся в такси и едем в караоке клуб.

– На, держи, – Софа перекидывает мне с переднего пассажирского сиденья лист бумаги с каким то текстом. – Это твоя песня.

– Что? Нет! – швыряю листок обратно. – Не буду я петь! Что за вздор!

– Мы едем в караоке клуб! Хочешь вернуть Руссо? Будешь петь.

Листок снова летит в мою сторону, я еле успеваю его ухватить, когда он чуть не вылетел в приоткрытое окно. Читаю слова и ужасаюсь, да мне не выучить их и до следующего года! Мало того что песня на английском языке, так она еще и сложная в исполнении.

– Послушай! – Софа передает мне свой телефон с наушниками.

Я трижды прослушиваю песню и понимаю, что никогда не смогу ее спеть.

– Не думала, что ты меня так ненавидишь! – накидываюсь я на подругу. – Это может спеть только профи! Я буду выглядеть как писклявая овца!

Я чуть не плачу, но Софа непреклонна.

– Пойдешь, когда все уже будут датые, – успокаивает она меня. – Думаешь, другие гости будут петь как профи? Ты что, никогда не была в караоке? Все напьются и будут орать попсу.

– Или «Владимирский централ», – вставила Анна и разрядила накалившуюся атмосферу.

– Если честно, песню выбрала Анна, ей и предъявляй претензии, – оправдывается Софа и ехидно улыбается.

– Вот как? – теперь все понятно. Только Анна могла выбрать такой трагизм. Поворачиваюсь к ней и говорю: – Я расплачусь, пока буду петь, и вся твоя работа по макияжу накроется медным тазом.

Анна отмахивается, мол, справишься.

– Я сразу сказала, что ты ее не осилишь, – подначивает меня Софа.

По ее ехидному тону я поняла, что подруга берет меня на «слабо», и тут же завелась.