Я расскажу про викингов набеги

    Хозяину какой-нибудь телеги

    И буду робко слушать и молчать,

    Когда он станет на меня кричать.

    Пойду в кабак, где рай для сизой пьяни,

    И просто так напьюсь дешёвой дряни,

    Я дряни дам себя заворожить

    И буду видеть в небе миражи…

    Я встречу столб и сложный поворот,

    Устрою небольшое наводненье,

    Так получилось - лопнуло терпенье,

    Теперь ищите безопасный брод.

    Я прокричу, как Гудрид целовал,

    И те слова, что в ухо ей шептал,

    И буду у прохожих до рассвета,

    Просить подать мне мелкую монету!

    (Сожженные рукописи Торна Кузнеца)

    Многое испытал сын Торна и суровой Норвегии, покинув чёрного гладиатора и его хитроумного хозяина. Судьба и рок бросали его из конца в конец, как буря бросает корабль, испытывая корпус на прочность, а команду - на живучесть. Мы возвращаемся к Гуннару через пару лет после побега и снова находим его не на родине, а вдали от неё - где-то в бескрайних просторах африканской пустыни. Как попал он туда, пусть расскажет сам, но прежде навестим одного больного человека, нашего доброго знакомого из белокаменной Мадары - столицы Булгара.

    -  Воды-ы-ы! - прохрипел Реас.

    От страшного чужого голоса папу-герцога непроизвольно передёрнуло. Его сын в бреду метался на кровати..

    -  Как вы ещё ухитряетесь слушать его все ночи напролёт и оставаться в своём уме? - устало обратился он к астроному.

    Не поднимая головы и тщательно записывая каждое слово, «верный слуга» охотно пояснил:

    -  Я рад помогать вам, господин! Желание облегчить ваши страдания и муки моего лучшего ученика - вот что даёт мне силы оставаться в своём уме.

    Отец больного потянулся к графину с водой, но сухая старческая рука остановила его.

    -  Довольно! Поверьте, мальчик достаточно пил сегодня!

    -  Но он умирает от жажды! - не согласился Пощаков.

    Старый Галлий сдержанно улыбнулся:

    -  Это всего лишь видение. Скоро пройдёт.

    -  Скоро? Вчера было то же самое! Почему-то не прошло!

    -  Реас не хочет пить. Страдает тот, кого он в данный момент видит…

    -  Чёртов Гуннар!

    -  Вы угадали.

    Герцог опустился на стул и уронил седую голову на грудь.

    -  Как ты думаешь, друг, за что мне это?

    Польщённый столь доверительным обращением, бывший учитель прокашлялся и собрался сказать в ответ что-нибудь «высокое» и «признательное», но парень вновь заговорил, и поэтому слова благодарности пришлось отложить.

    Не желая мешать занятому пером и бумагами Галлию, а также страдать, наблюдая за происходящим, Делян Пощаков со скрипом заставил себя подняться и покинуть спальню сына.

    * * *

    Солнце замерло в зените.

    Бесконечные барханы плыли в горячем мареве.

    Пустыня, которую поэты будут сравнивать с морем в грозу, - жёлтая и неумолимая Сахара.

    Смертельно усталый человек брёл по раскалённым пескам. Голое тело прикрыто дырявой шкурой, лицо в шрамах, иссиня-чёрная грива припорошена.