Вспомнив о том, что он видел ее и полностью обнаженной, она наконец открыла дверь и вышла в спальню…

Гордон стоял у окна с бокалом шампанского.

— Обычно в день свадьбы шампанское пьет для храбрости невеста, а не жених, — усмехнулся он, оборачиваясь, да так и замер.

— Нравится? — хрипло спросила Агнес. — Это выбрала Джейн, — тут же на всякий случай поспешила оправдаться она.

— Это выбрал я, — пробормотал он, не сводя с нее глаз. — Я не сомневался, что этот наряд будет хорош на тебе, но ты выглядишь просто божественно…

— Спасибо, — механически ответила Агнес и вздрогнула, увидев, как лицо Гордона исказилось гневом.

— И это все, что ты можешь сказать мне, о моя сверкающая, как жемчужина, и холодная, как лед, жена? — саркастически спросил он, доливая в бокал шампанского. — Неужели тебе доставляет удовольствие обращаться со мной так высокомерно и презрительно? Или все правильные жены таковы? Хотя нет, что я говорю!.. Оказавшись в одной постели с мужчиной, эти холодные аристократки становятся такими горячими, такими страстными, такими нежными!.. ;

— Замолчи! — не выдержала Агнес. — В конце концов, разве не ты предложил заключить этот брак?

— А ты на него согласилась, потому что это означало решение если не всех, то очень многих твоих проблем, — напомнил Гордон, залпом осушив бокал.

Он кивнул на бутылку с шампанским, предлагая ей присоединиться, но она отрицательно покачала головой.

— Нет? Правильно! От пьяного мужа легче отделаться, если сама при этом не выпила ни грамма… Ну, с Богом! — Он снова наполнил бокал, поднес к губам, но тут же швырнул его на пол, разбив вдребезги. — Ты — первая, с кем мне пришлось напиться, чтобы лечь в постель… Снимай рубашку!

Взглянув на ее испуганное лицо, он невесело рассмеялся.

— Что ж ты не торопишься? Мне казалось, ты хочешь как можно скорее покончить с этой неприятной процедурой. А ведь я покупал эти шелка и кружева в надежде медленно раздевать тебя, наслаждаясь твоим телом, открывающимся взору!

«Он пьян!» — сообразила Агнес. Только так можно было объяснить его высокопарность. Впрочем, он тоже устал, в течение дня почти не ел, и неудивительно, что захмелел от нескольких бокалов шампанского.

Куда больше ее удивило, что Гордону пришлось напиться, чтобы решиться прикоснуться к ней. Она читала о подобных вещах в книгах, но ей не верилось, что такое может произойти в жизни, — в особенности с таким человеком, как он.

Неожиданно лицо его смягчилось, глаза заблестели. Протянув руку, он провел пальцем по шелковой бретельке рубашки. Хотя он даже не коснулся тела, грудь у нее сладко заныла, а соски затвердели и приподнялись. Пытаясь держать в себя в руках, она чуть отступила назад, но Гордон опередил ее, оказавшись совсем близко.

— Я знал, что ты будешь выглядеть именно так! — хрипло сказал он, медленно спуская бретельки с плеч и открывая груди Агнес взорам и — поцелуям. — Именно так, Агнес!

Золотистые глаза его горели страстью, и, когда в следующее мгновение он поцеловал ее, она изогнулась в сладостной судороге и только успела отметить, что от его благих намерений и твердых обещаний не поддаваться соблазнам тела не осталось и следа…

Холодный свет утра принес с собой мучительное отрезвление. Агнес разом вспомнила все, о чем должна была подумать, прежде чем отдаваться Гордону.

Ее мужу пришлось выпить изрядную порцию шампанского, чтобы решиться приблизиться к ней.