Роман Баринов стал взрослым мужчиной. Роман Баринов стал отцом.

Таня заметила, с каким трепетом он прижимал к себе худенькое тельце мальчика, с какой тревогой всматривался в его лицо, разглядывал заклеенный лоб. Он был настолько обеспокоен состоянием сына, что не замечал ничего вокруг. Не замечал её.

А ей хотелось исчезнуть, испариться, чтобы не пришлось с ним встречаться. Смотреть в глаза, говорить… Не хотелось опять возвращаться в прошлое, даже на секунду.

Но их встреча просто невероятна!

– Что врач сказал?

Роман обращался к сыну, присев перед ним на корточки и продолжая обеспокоено смотреть на него, а Артём просто таращил на отца глаза и видимо придумывал, чтобы такое ему сказать, чтобы не попасться на вранье, и не наболтать лишнего про прогулянный урок.

Таня вцепилась в ручки своей сумочки и до боли закусила губу.

Всего несколько минут, несколько слов и она сможет уйти. Если Баринов первым её об этом не попросит. Надо только набраться смелости и сказать…

– Он ему больничный выписал, – тихо проговорила она, стараясь справиться с дрожащим голосом. – Просил, чтобы вёл себя поспокойнее.

Роман поднял голову и посмотрел на неё. Татьяна видела, как мгновенно изменился его взгляд, Баринов её сразу узнал. Встал, глядя на неё в недоумении. Артём же обернулся и указал на неё, подёргав отца за руку.

– Папа, она Филинова напугала! Он так улепётывал! А потом мы в больницу пошли.

Не зная, что ещё делать и томясь под пристальным взглядом Баринова, Таня ему кивнула.

– Здравствуй.

Кажется, в этот момент он опомнился. Отвёл глаза и поспешно кивнул.

– Здравствуй, – но тон был довольно неуверенный.

Ребёнок с интересом наблюдал за ними, переводил любопытный взгляд с отца на новую знакомую и обратно. Немая сцена затянулась, Артёму надоело, и он снова повис на руке Романа.

– Папа, я есть хочу.

У Баринова вырвался вздох, и на сына посмотрел. Снова кивнул.

– Да, едем домой.

– Не хочу домой! – заныл Артём и посмотрел очень жалостливо, причём не на отца, а на Таню. – Пиццу хочу!

– Тёмка, прекрати ныть! – шикнул на него Роман и пошёл к кушетке, на которой лежала куртка сына. – Одевайся давай. Где твой рюкзак?

– Да вот же!

– Вот и отлично, бери и пошли.

– Ну, папа!

– Тёмка! Не нервируй меня!

Таня наблюдала за ними и вдруг заметила совершенно удивительную вещь – как мальчик обиженно надулся и выпятил вперёд нижнюю губу. Совсем как Ромка.

Стало нечем дышать.

Она пошире распахнула воротник пальто, чтобы было не так жарко и отвернулась. Не надо смотреть на них. Чем меньше будет смотреть, тем меньше запомнит.

– Ты сам говорил, что больной ребёнок может покапризничать! А у меня шишка на лбу!

– У тебя там не шишка, а дырка, насколько я знаю.

– Тогда в «Макдональдс»! Хочу картошки!

– Да что же это такое? – Роман посмотрел на него возмущённо.

Татьяна не выдержала и решила за мальчика вступиться, хоть и знала, что это может привести лишь к ещё одному всплеску раздражения.

– Не кричи на него, он же ребёнок.

А Роман резко обернулся через плечо и кинул на неё неожиданно злой взгляд.

– Я сам знаю!

Татьяна стушевалась. Отвернулась и лишь быстро переглянулась с Артёмом.

А Баринов вдруг застыдился. Помог сыну надеть куртку, потом осторожно надел на его голову шапку, пытаясь причинить мальчику как можно меньше боли, и только после этого посмотрел на девушку.

– Извини. Я понимаю… ты ему помогла. Прости. Я просто злой сегодня, устал… Спасибо тебе.