– Тань, ты что?

Она спрятала улыбку.

– Хорошо, не буду. Тёма, будь умницей, я тебя очень прошу. Не бегай и не дерись.

Зазвенел звонок, и Таня вздрогнула от неожиданности. А Артём кивнул со знанием дела.

– Вот и я о том же…

Оставив несчастного ребёнка учиться, точнее, мучиться, Самойлова поехала на работу. Весь офис, наверняка, вздохнул спокойно, когда она пришла. Теперь снова начнёт честно исполнять свои обязанности, и на других ничего сваливать не будет.

На какое то время и, правда, позабыла обо всём, погрузившись в работу. Оторвалась только через несколько часов, когда в её кабинет заглянул Стержаков.

– Как приятно видеть тебя на рабочем месте, – сказал он, закрывая за собой дверь. – Какая то стабильность чувствуется.

Она улыбнулась, но вышло немного натянуто.

– Здравствуй, Борь. Совещание?

– Скоро начнём, – он прошёл к её столу и изучающе посмотрел на неё. – Ну что, как отпуск?

Татьяна неопределённо пожала плечами.

– Дома. Тёмка всё таки головой ударился, особо никуда ходить нельзя было.

Стержаков задумчиво хмыкнул.

– Ты теперь ни о чём другом говорить не можешь? Только об этом ребёнке? Таня, что происходит?

– Просто для меня это важно.

– Вот в чём дело? – Борис присел на стул и с минуту наблюдал за тем, как она усердно избегает его взгляда. – Чужой ребёнок и для тебя это важно. А он мальчишка не промах. Папа у него такой же?

Она вздохнула и отложила в сторону ручку.

– Боря, что ты хочешь от меня?

Он покачал головой.

– Ничего. Просто пытаюсь прояснить ситуацию. Насколько я понимаю, мамы у этого ребёнка нет. Ты решила её заменить?

Таня почувствовала просыпающееся раздражение.

– Боря, зачем ты так себя ведёшь? Ты же сам понимаешь, что это неправильно.

– А чем неправильно? Знаешь, у меня в последнее время такое чувство, что я третий лишний. То есть, даже четвёртый. Тебе всегда не до меня. У тебя на уме только этот ребёнок. И папа его. А я какую роль во всей этой истории играю? Таня, в чём проблема? Материнский инстинкт проснулся? Но тебе не кажется, что проявлять его стоит со своим ребёнком, а не с чужим? И мы с тобой об этом говорили, и ты обещала подумать. Разве нет?

Она снова взяла ручку и принялась нервно крутить её между пальцев.

– Этот мальчик мне не чужой, зря ты так говоришь.

Борис печально усмехнулся.

– Понятно. Опять уходишь от темы.

Таня не ответила, а он покачал головой.

– Ты совершаешь ошибку, Таня.

– Не говори мне об ошибках! Я о них знаю, как никто!

Стержаков поднялся.

– Ну что ж, значит, не мне тебя учить.

Она посмотрела ему вслед. Наверное, надо было ему всё сказать прямо, но она смалодушничала. Да он и сам всё понял. Вон как расстроился.

Самойлова чувствовала себя виноватой. А ведь им как то ещё работать вместе.

На совещании изо всех сил проявляла служебное рвение и пыталась всем показать, что её недельный отпуск никак не повлиял и она в курсе всех дел. Но Стержаков продолжал хмуриться, это все видели, и только иногда кивал, соглашаясь с её словами.

А потом у неё зазвонил телефон, а она вместо того, чтобы проигнорировать звонок, как поступала обычно на совещаниях, извинилась и отошла к окну. Кинула быстрый взгляд на Бориса, который недовольно смотрел на неё.

Но на этот звонок она ответила бы даже под страхом смертной казни. Ей звонил Роман. Сам, в первый раз ей звонил. Да у неё сердце заходилось от одной мысли о том, что он думает о ней даже на работе!

– Привет.