Бёльк принялся лупить по второму колену. Миклош наблюдал за парадным входом Дворца. Двери распахнулись, на пороге появился Ласло. За его спиной виднелись и другие, стоящие на мостках, что перекрывали провал.

Бёльк ударил снова. Ласло бросился к ним, но остановился футах в двадцати, выпучив глаза. За ним появились Андор, Шандор, Виктор, Маришка и Бригитта.

Никто из них не двигался.

Бёльк ударил снова. Миклош заметил, как статуя начала шататься. Андор издал вопль и ринулся вперед, лицо его было искажено гневом и болью.

Миклош чуть отодвинулся от Бёлька - просто проверить, на кого он собирается напасть. Направление бега Андора не изменилось - значит, на коня. Дурень! Пытаться сражаться с конем-талтошем, безоружным - полный идиотизм. Его же убьет.

И пока он мчался, Миклош поставил ему подножку. Андор рухнул лицом в пыль. Копыта Бёлька ударили снова, статуя покачнулась и накренилась.

Он стиснул плечи Андора и вздернул вверх.

- Брат, ты лучше встань.

Поднявшись на колени, Андор поднял взгляд на Миклоша и прошептал:

- Почему…

Бёльк ударил вновь и быстро отступил в сторону.

На миг изваяние словно собиралось припасть на колено, однако оно слишком наклонилось вперед. Раздался хруст, и Богиня Демонов рухнула, приземлившись сперва на свои вытянутые руки, а потом на бок прямо там, где только что лежал Андор. К удивлению Миклоша, статуя от падения не раскололась и даже не потрескалась.

Андор замер, как парализованный. Миклош вновь посмотрел на остальных, которые смотрели на него во все глаза.

- Долго ждать не придется, хозяин, - сказал Бёльк.

Не пришлось.

Пыль вокруг рухнувшего изваяния едва успела осесть, как все началось. Сперва появился ветер. Миклош не сразу понял, но он не дул с какого-то определенного направления - он бил прямо в лицо, куда ни смотри, при этом пыль оставалась непотревоженной. Небо потемнело, хотя туч на нем было не больше, чем прежде. Как будто само солнце начало давать меньше света. И меньше тепла, ибо Миклошу вдруг стало холодно.

Кто-то - кажется, Андор - ахнул. Миклош повернулся. У повершенной статуи, над головой, воздух замерцал. Сперва это было как солнечные блики на поверхности Реки, танцующие ослепительные всплески. Затем мерцание начало расти и одновременно ослабевать, и постепенно приняло размеры чуть побольше человеческого роста. А потом - нет, не превратилось в Богиню, но она вышла из него.

Ветер стих.

Росту в ней было более девяти футов. Облачена в бесформенную серую мантию, а лицо ее было острым и угловатым, с заостренными ушами и чуть раскосыми глазами, с темными завитками волос. Она кого-то напомнила Миклошу, но он не мог вспомнить, кого. Он напрягал шею, глядя вверх, но ничего не мог прочесть по ее лицу.

Она указала на изваяние. Миклош заметил, что каждый из ее пальцев имел добавочный сустав. Она вопросила:

- Кто это сделал?

Никто и слова не вымолвил. Миклош осмотрелся и увидел, что он единственный не преклонил колен. Странно, у него и побуждения такого не возникла, а ведь все остальные поступили так неосознанно. Еще более странно то, сколь спокоен он оставался.

Он готов был собраться с духом и ответить, но в этом не было нужды. Он единственный не преклонил колен, и все прочие смотрели на него. Богиня полностью развернулась к нему. Он вдруг вообразил себе, что вокруг него незримый щит, ибо взгляд ее, кажется, не мог пройти дальше поверхности его глаз. Он в ее глазах, впрочем, также не мог ничего прочесть.

А потом раздался голос, словно из другого мира:

- Это я.

Миклош, озадаченный, повернулся. Бригитта встала, руки в бедра, на лице начертана целеустремленность, хотя она и побледнела.

Богиня посмотрела на нее и улыбнулась.

- Ты очень храбрая, девочка, - тонкий и воздушный голос ее был при этом глубок как колодец и доносился издалека.