- Как?

- Я буду твоим оружием.

- Я не понимаю.

- Поймешь.

С полчаса они обсуждали, как призвать Богиню, а затем вышли под лучи осеннего солнца. Тени во дворе почти не было, для такого времени года - даже жарковато. Ветерок, однако, приятно остужал лицо Миклоша. Плащ свой он бросил в конюшне и ослабил завязки рубахи, так что ветер обдувал и его грудь, охлаждая его.

В середине двора он повернулся лицом к ветру, что дул с запада, и прикрыл глаза. Бёльк терпеливо ждал.

- Скажи, - проговорил принц, - почему ты так загадочно описывал, что именно мы будем делать после того, как появится Богиня?

- Загадочно, хозяин? Возможно, это ты просто не можешь меня понять.

- Именно загадочно. Разницу я уже чувствую. Почему?

Конь фыркнул.

- Идем. У нас есть дело.

Миклош прикусил губу. Во время разговора о призыве Бёльк всячески уклонялся от ответа. Наверняка тому была причина. Он мысленно вздохнул. Собственно, тут вопроса-то никакого и нет. Если не доверять Бёльку, смысла во всем этом нет вообще.

- Хорошо, - сказал он.

Двор был практически пуст. Несколько стражников на стенах скучающе поглядывали на них. Они подошли к статуе Богини Демонов, которая смотрела на Дворец. Миклош смотрел на изваяние. Двенадцать футов росту, да плюс три фута пьедестал. Богиня стояла, простирая перед собой руки - что-то в этих ее руках казалось странным, но что именно, Миклош не мог рассмотреть. Странно, как это он раньше не замечал. А улыбка! Добрая она или зловещая? Она, казалось, меняется в зависимости от угла обзора, или освещения, или даже настроения того, кто смотрит. Возможно, потому она и зовется Богиней Демонов. Странное имя для божества-покровителя. А еще более странно, что он никогда не задавал этого вопроса. В Стране эльфов богов считали… впрочем, теперь неважно.

Он повернулся к Бёльку.

- А правда, что сам Фенарр принес ее с собой из Страны эльфов?

- Может быть, хозяин. Я не помню.

Миклош кивнул. Коснулся основания статуи. И она, и пьедестал имели прекрасный вид как для камня, который стоит тут несколько сот лет. Пьедестал был гранитным, с намеренно первозданно грубой поверхностью; статую высекли из мрамора, который оставался таким же гладким. Миклош коснулся ноги изваяния; камень был прохладным, но казался почти живым.

Да, возможно, это и в самом деле сработает. Он скользнул рукой по ноге чуть повыше и мысленно улыбнулся. Это осквернение или некое болезненное извращение?

Он сделал несколько шагов назад и вновь оценил всю статую. О да, здесь есть красота. И, что куда важнее, могущество. Скользнул взглядом по двору. На них по-прежнему никто не обращал внимания.

- Начали, - проговорил он.

Бёльк встал на дыбы и ударил копытами. Раздалось на удивление громкое "бум", когда копыта его ударили в правую ногу изваяния, над самым коленом.

- У человека коленки всегда слабое место, - заметил он. - Почему бы и не у статуи? Или у Богини?

Еще удар. Миклош наблюдал. Кажется, там появился легчайший намек на трещину? В цельном мраморе? Впрочем, это ведь конь-талтош.

Бёльк ударил еще раз. Да, мрамор треснул как раз у колена.

Кто-то заорал:

- Эй!

Миклош поднял взгляд и встретил гневные взгляды двух стражников в надвратной башенке.

- Вы что это делаете?

Миклош улыбнулся и помахал им. Бёльк нанес еще удар, и пирамидальный осколок мрамора откололся от колена. Еще удар, и упал кусок побольше.

Миклош осмотрелся. Теперь они начали привлекать внимание. Стражники и слуги смотрели на них, как парализованные, кроме некоторых, которые мчались во Дворец, наверняка чтобы доложить кому-то.

Копыта Бёлька ударили еще раз.

- С этой ногой хватит, - сказал он, тяжело дыша. Миклош с ужасом осознал, что раньше Бёльк не выказывал никаких признаков утомления.