Вильмош кивнул, от удивления он даже говорить не мог. Откуда она это знает?

А Маришка проговорила:

- Спасибо, Вильмош. Я как только услышала про норсок, хотела посмотреть на них поближе.

- Всегда пожалуйста, - отозвался он, удивленный тем, что говорит вполне искренне.

Она кивнула. Подобрала свой веер, сложила и крепко сжала. Затем свободной рукой коснулась горки корма в корытце, поворошила его и снова кивнула.

- Они едят только такое, если держать их в клетке, - сказал Вильмош, почему-то считая нужным объяснить качество кормежки, если вдруг она подумает, что та слишком скромная для таких прекрасных существ.

Маришка кивнула.

- А на воле они чем питаются?

- В основном драконятиной, - ответил Вильмош.

Тем вечером в Главном чертоге Вильмош слушал менестреля, явившегося откуда-то с южного пограничья. То был довольно пухлый человек с длинными гладкими волосами, в которых перец слегка припорошило солью, и такой же бородой. Он пел о своих родных краях, и мягкий голос его был настолько тих, что Вильмошу пришлось прислушиваться, и аккомпанировал себе на ланте[37] с длинным грифом. Где-то в середине третьей песни Андор подошел к Вильмошу:

- Нам надо поговорить, - сказал он.

- Чшшш, - ответил Вильмош, - я слушаю.

- Это может подождать.

- Почему:

- Я думаю о твоем вчерашнем промахе.

- Промахе?

- С Миклошем.

- А.

- Нам нужно об этом поговорить.

Вильмош повернулся на стуле, посмотрен на Андора. Затем развернулся обратно.

- Чшшш, - сказал он снова, - я слушаю.

Андор с минуту стоял рядом с ним, а потом покинул зал.

Вильмош еще некоторое время слушал менестреля, пока король и графиня Мордфаль не покинули помещение, пожелав всем спокойной ночи и бросив менестрелю пухлый кошель. Довольно скоро Вильмош обнаружил, что остался один, сидящий на массивном стуле, сколоченном специально по его габаритам, с надежными уютными подушками. Прикрыл глаза и задремал.

Через какое-то время он услышал позади мягкую поступь, но не повернулся, чтобы посмотреть, кто это. И лишь когда шаги остановились у его стула, открыл глаза.

- Привет, Бригитта.

- Добрый вечер, Вильмош. Можно посидеть с тобой?

- Да.

Она придвинула себе стул и села рядом. Он окинул ее взглядом, сравнивая с графиней. Бригитта была крепкая, а Маришка почти болезненно хрупкая. Однако пообщавшись с Маришкой, он понял, хотя не мог бы выразить это словами, что у графини внутри твердый стержень. И вот теперь, глядя на Бригитту, думал - а может, внутри она, наоборот, податлива?

- Тебе нравится это помещение, не так ли? - внезапно прервала она его размышления.

- Хм? А. Да, нравится.

- Так тихо и мирно, когда все разошлись.

Вильмош кивнул.

- Когда я была совсем маленькой, а отец слишком напивался, чтобы гнать бормотуху, я ходила по грибы. Я шла и шла, аж до самого, как вы его называете, Блуждающего леса. Мы те места просто называли "рощей", словно это была наша собственная, личная часть леса. Мы ходили и собирали там грибы, а иногда просто сидели до заката. Роща была как этот зал - большая, тихая и пустая. Тебе бы понравилось.

Вильмош снова кивнул.

- Деревья в той части леса в основном старые. Особенно часто попадались ясени, и некоторые изрядно подгнили и растрескались. Самые большие и самые лучшие грибы как раз и растут вокруг таких деревьев, как будто древесная гниль помогает им расти.

А время от времени большое старое дерево просто падало. Мы обычно знали это загодя, за год-два, потому что первыми с него опадали ветви, и конечно же, на них давно не было листвы. Я заметила, что иногда дерево падает на грибы и давит их. А иногда оно хотя и практически полностью сгнило, но не падает, и там грибы вырастали с отцову ладонь, а то и больше.