Дверь открылась, оставив призрака на месте. Высокая изящная женщина с огненно-рыжими волосами зашла в кабинет. У нее были раскосые, зеленые, как у кошки, глаза. Она бы выглядела потрясающе, даже если бы не светилась изнутри. Сомневаюсь, что она хотя бы раз в жизни болела.

Женщина склонила голову, будто прислушиваясь к темному силуэту, потом печально улыбнулась и покачала головой. Говорила она с певучим ирландским акцентом:

— Замечательно, Альберт, но ты загораживаешь проход, верно? Ну-ка кыш.

Она махнула рукой на смутную фигуру, и та отплыла в сторону. Женщина обернулась ко мне, и ее глаза засияли.

— Вы, наверное, Харпер. А я Мара. Вижу, вы познакомились с Альбертом, нашим детектором лжи.

Мара прошла к столу и наклонилась поцеловать Дэнзигера в щеку.

— Привет, родной. Извини, я опоздала. Брайан упрямился. Не нальешь мне чая?

Она плюхнулась на другой конец дивана с печеньем и стаканом чая. Дэнзигер кивнул на мой стакан.

— Пейте чай, пока он горячий, и попробуйте печенье с джемом. Джем кладут прямо в чай.

Я начала колдовать над стаканом, а Дэнзигер сказал, с хмурым видом изучая свое печенье:

— Я кое-что почитал сегодня утром, ориентируясь по тому, что вы рассказали мне вчера. Посовещался с Марой. С вами происходил в последнее время какой-нибудь несчастный случай?

Вздрогнув, я поставила нетронутый чай.

— Да. Я так плохо выгляжу?

Бен откусил печенье и прожевал, глядя на меня из-под опушенных бровей. Ответила Мара:

— Похоже, вам от кого-то досталось.

Я медленно вдохнула.

— Да. От мужчины, дело которого я вела.

— Дело?

— Я частный детектив.

— Черт! — пробормотал Дэнзигер.

Тень Альберта скользнула ему за спину, напоив воздух вокруг обоих снежным туманом. Дэнзигер поежился и спросил:

— Вас ударили по голове?

— Да.

— Вы лишились сознания или?..

За его плечом Альберт стал четче. Сердитые глаза начали больше походить на очки. Я наблюдала, как проявляется призрак, и слова вырвались сами собой.

— Умерла. На две минуты.

Я рассказала о койке в больничной палате, тумане, существе в аллее, созданиях, подозрительно похожих на привидения, духах, тошноте… обо всем. Когда я закончила, Альберт выглядел почти настоящим.

— Ваш призрак окреп, — закончила я.

Мара усмехнулась.

— Нет. Просто вы лучше его видите.

Я повернулась к ней.

— Что?

Она беспечно пожала плечами.

— Призраки существуют между там и здесь. Когда вы открыты тому миру, вы видите их. Когда нет — не видите.

Альберт слегка увял, заговорил Дэнзигер:

— Когда вы прикасаетесь к тому миру, ваши ожидания или готовность верить влияют на восприятие. Вы сопротивлялись, но когда начали рассказывать о своих переживаниях, приняли некоторые факты — пусть и необъяснимые, — Альберт подтвердил своим присутствием, что вы не сошли с ума, ничего не выдумали, и вы стали видеть немного лучше.

Я покачала головой.

— Я не хочу видеть лучше. Не надо мне всего этого.

Мара вздохнула.

— Боюсь, у вас нет выхода, вы не можете отменить свою смерть.

Она, наверное, заметила, как я отпрянула. Выражение ее лица смягчилось, Мара поставила стакан и продолжила:

— Я резковато выразилась, но вы определенно видите Альберта. Удовлетворительных объяснений для этого не так много, плюс то, что вы рассказали. Вы считаете себя сумасшедшей?

— Нет. Мне… не хочется думать, что я свихнулась.

Дэнзигер снова вступил в разговор:

— Если вы не подозреваете нас троих в коллективных галлюцинациях, что статистически маловероятно…

— …тогда это должно быть правдой, или мы все больны на голову, — закончила Мара.