Я протянул руку, и одноклассница, вцепившись в меня, как портовый многотонный РЭКС потащила к автостоянке, оставив в остолбенении молодых аристократов. Ухмыляющиеся, и не скрывающие своих эмоций, личники неторопливо зашагали следом.

– Черт подери, это что сейчас было? – возопил Долгоруков, глядя на друзей.

Корибут Воронецкий расхохотался, похлопывая себя по бедрам.

– Видели бы вы себя со стороны! Говорил же, прекращайте задирать незнакомых людей! Рано или поздно нарветесь на огромные проблемы!

– Мишка, ты радуешься, что нас облил грязью какой то там мелкий дворянчик? – зло засопел Корецкий и накинулся на понурых свитских, отряхивающихся от лесного мусора. – А вы, болваны, не могли уделать одного щегла!

– У него какая то хитрая техника, – пробурчал светловолосый. – Он даже не дотронулся до меня, а показалось, как будто кувалдой саданул. Ни одного лишнего движения не сделал, даже не запыхался.

– Магия? – напрягся Корецкий.

– Не похоже, – второй парень, нагнувшись, закашлялся, отплевываясь и чертыхаясь в сторонке, словно намеренно подтверждая слова Панова. – Какую то концентрированную энергетику использует.

– Надо его наказать! – завелся княжич Александр. – Я все равно отыщу его и переломаю ему все кости!

– Зачем его искать? – пожал плечами Воронецкий. – Он же у Булгаковых в поместье живет, под опекой. Вы хотя бы иногда интересовались, что вокруг вас происходит.

– Еще и сиротка, – сплюнул Долгоруков. – Ну ладно, я ничего не забываю. Придет время – найду и освежую как паршивую овцу.

– Я с тобой, – поддержал его Кирилл Корецкий. – Надо же, каков наглец! Заявить, что вызовет на дуэль, когда княжеский титул получит! Вы слышали, судари! Получит титул! Пусть он и дворянчик, но и не таким языки резали за нахальство!

Воронецкий про себя покачал головой. Этот Волховский недурной боец. Даже без своего «скелета» умудрился за минуту раскидать бойцов магических техник. Пусть до ранга «мастер» им пыхтеть и пыхтеть, но с мальчишкой могли справиться не поморщившись. На деле все оказалось иначе. Уделал, как есть уделал бойцов княжича Долгорукова. Жаль парней, теперь им вряд ли светит сопровождать своего господина на увеселительных вечеринках.

Пожалуй, нужно ехать домой, чтобы княжичи свою злость не сорвали на ком то еще. А завтра протрезвятся, и можно будет поговорить и серьезно внушить, чтобы не делали глупостей. Пусть мальчишка не родовитый, но Булгаковы не дадут его в обиду, и как бы не решили, что роды Долгоруковых и Корецких нанесли лично им оскорбление. Если человек находится под защитой рода, будь то слуга, воин, аманат или даже сирота, взятый на воспитание, с ними нельзя поступать, огульно оскорбляя или издеваясь. За такое поведение обязательно придет ответ. А Михаил Воронецкий не хотел попадать под коллективное наказание из за этих идиотов. Но они друзья, и его долг удержать парней от дальнейших глупостей.

– А ведь прекрасно провели время, господа! – воодушевленно воскликнул он и рассмеялся снова, не обращая внимания на ворчание посрамленных неудачей княжичей.

– Вы где были? – набросился я на телохранителей, когда мы сели в «Хорс». – Еще бы немного – и я вздул бы этих напыщенных индюков! Они взбесили меня! А потом за мной половина Москвы бегать начнет, желая моей смерти

Барбос засмеялся, и повернувшись ко мне, показал большой палец:

– Молодец, Вик! Четко уделал ребятишек. А они ведь старше и посильнее тебя физически.