А голос ее? Такой низкий, чуть с хрипотцой, словно немного простуженный. Ведь голос этот просто сводит с ума. Он слышится по ночам, когда тихо вокруг, и когда очень шумно – тоже слышится. Нет преграды для этого голоса!

И вот тут Кари замечает большую лодку, которая отчалила от крутого берега. Она шла прямо на него. Ему пришлось резко остановить свою лодчонку. И он очутился у правого борта новой, хорошо просмоленной лодки.

Кари узнал братьев Фроди. И еще какие-то молодые люди сидели в ней.

– Эй, Кари! – крикнул ему самый младший из братьев по прозвищу Медвежонок. – Что-то долго ты любезничал с этой Гудрид!

– Я? – невпопад спросил Кари, точно приходя в себя после сна.

На лодке дружно загоготали.

– Слушай, – продолжал Медвежонок, – как полагаешь, ты лишь один на этом свете?

Пара сильных рук прижала борт лодочки Кари к борту большой лодки. Этому Медвежонку шла семнадцатая зима. Был он задирист, как все братья Фроди. Лицо у него было довольно грубое, выдававшее его внутренний склад, его разбойничий нрав. Был он коренаст, невысок ростом и широк в плечах, прочно сбит. Поэтому и прилипло к нему прозвище Медвежонок.

– Послушай, Кари, ты ведь знаешь меня не одну зиму. И братьев моих знаешь.

Кари вдруг взорвало, и он крикнул:

– Знаю! Что же с того?!

Медвежонок удивился. Удивившись, посмотрел на своих в лодке, те тоже удивились.

– Мы не глухие, – сказал Медвежонок.

– Знаю! – снова во весь голос прокричал Кари.

– Что это с тобою? – Медвежонок удивился еще больше.

– Ничего! – еще громче закричал Кари. Это был крик человека, которого вывели из себя.

Медвежонок раздумывал, в каком духе продолжать ему этот разговор с Кари, который, как видно, желал немедленной ссоры.

– Послушай, Кари, я хотел сказать, что уж слишком долго ты любезничал с Гудрид. Может, ты хочешь ответить мне что-нибудь, вместо того чтобы орать на всю округу?

Кари уткнулся взглядом в воду и молчал.

– Я хочу сказать, Кари, что на берегах этого фиорда есть еще мужчины, которым нравится Гудрид.

– Кто они?

– Я, например… Или Фроди… Или Эгиль…

Кари взглянул на Медвежонка, словно в первый раз увидел его. Вполне возможно, что Кари не кричал бы так, заговори с ним Медвежонок по-человечески. Однако в его словах, точнее – в тоне, скрывалось столько издевки, что просто вынести было невозможно…

Так, стало быть, еще кто-то приметил Гудрид, притом не на шутку. Что ж, тем привлекательнее делается Гудрид. Дорого ли стоит плод, падающий тебе в руки безо всяких с твоей стороны усилий?

Кари сказал уже спокойнее:

– Не знаю, как тебя – Медвежонок или Медведь?.. Я бы только попросил говорить со мной подобающим образом. Ведь если человек говорит спокойно и дружелюбно, ему отвечают тем же. Я плыву себе, а ты встречаешь меня непонятными речами. В нашей стороне это не принято…

Медвежонок расхохотался.

– Где это – в вашей стороне?

– На этом фиорде.

– Ого! – Медвежонок подбоченился. – Уж не из конунгов ли ты?

– Пока нет. Но ведь и ты не конунг.

– Я-то? Советую тебе, Кари, поразмыслить над тем, кто я такой и что есть эта земля.

– Особая речь пойдет, что ли?

Медвежонок обратился к своим:

– Он притворяется или же в самом деле слаб умишком?

Один из молодых людей, которого Кари видел в глаза впервые, сказал, заикаясь:

– Ум-мом не с-слаб.