– Я чувствую себя твоей женой! – сквозь слезы прошептала она, жадно раскрытыми губами ища его губы. Ее слова, этот беспомощно открытый, словно клювик птенца, рот и гортанные вскрики все сильнее распаляли мужчину. Он испытывал сейчас такую нежность к ней, что даже сердце заболело. И тогда, боясь причинить ей боль, он начал двигаться в ней осторожнее и в то же время стремительней. И от этого упоительного ритма они стали возноситься туда, где сверкали яркие, летние звезды и шел звездный дождь осыпая их золотыми брызгами. Своим поцелуем Виктор заглушил последний пронзительный стон Рейны, и в тот же миг он почувствовал, как сладкая судорога стянула ее трепещущее тело. А потом, догоняя ее, он взорвался сам. Их движения становились медленнее и, наконец, они замерли, крепко обнявшись и не желая покидать друг друга.

Сердце еще гулко стучало у него в груди, когда Виктор лег рядом с Рейной и нежно обнял ее. Потом он кончиками пальцев вытер слезы, стекавшие по щекам, | любимой женщины, и виновато улыбнувшись, прошептал:

– Прости, что мне пришлось причинить тебе боль…

– А мне не было больно, – ответила она, сладко улыбнувшись, – мне было… прекрасно. Хотя сначала я чуть не закричала от боли, правда.

– Ничего, тебе больше не будет так неприятно. В следующий раз все будет еще лучше, – пообещал Виктор.

– Серьезно?! – жена изумленно посмотрела на него и вдруг удивила спросив. – Послушай, а может, давай тогда еще раз этим займемся?

– Эй-эй, шалунья! – засмеялся он и поцеловал девушку в нос. Твоему телу надо отдохнуть хотя бы минут пять.

Рейна повернулась к мужу, и тот мгновенно почувствовал как от этого бесхитростного движения, его мужская сила начала вновь стремительно возрождаться к жизни.

– А как себя чувствует твое тело, муж мой? Он улыбнулся.

– Мое тело вместе со мной очень радо, что доставило тебе удовольствие…

Она гибко прильнула к нему.

– Знаешь, Виктор, мне это ужасно понравилось. Я даже вспомнила…

Он взял ее ладонь и, целуя ей пальцы, спросил: —… Что же ты вспомнила, Рейна? – Женщина молчала, и только глаза ее блестели. – Скажи мне, родная… – попросил он, пристально глядя ей в лицо. – Прошу тебя, не уходи от меня теперь, после всего, что мы с тобой только что испытали. Что ты вспомнила?

В углах ее глаз появились слезы, и она ответила:

– … Я вспомнила счастье. Я давно его не испытывала, может быть целую жизнь…

– Любимая моя! – растроганно произнес Виктор и поцеловал девушку. – Неужели так долго? Она кивнула.

– Когда еще я была княжной на Луаре, я часто любила собирать цветы на полях, – ее голос дрогнул. – Впервые за много лет ты заставил меня вспомнить это время, Виктор Храбрый. Спасибо тебе за это, муж мой!

Он прижал ее к себе и, поцеловав, ответил:

– Ну что ты, девочка моя! Это я должен быть благодарен тебе за ту радость, которую ты мне подарила, и нет для меня большего счастья, чем знать, что тебе было со мной хорошо.

– Ты знаешь, – прошептала она, – я уже думала, что та счастливая девчонка навеки умерла.

– Нет, Рейна, нет! Ты можешь снова ее встретить, – покачав головой, заверил Виктор жену.

– Ты думаешь? – с надеждой спросила молодая женщина?

– Да, – уверенно сказал он, – мы вместе ее встретим…

Рейна нахмурилась:

– Говоря по правде, я уже и сама иногда не знаю, что значит быть счастливой. – Заморгав она отвернулась, а Виктор, вновь прижав ее к себе, сказал:

– Отныне, все твои беды позади.