– Если они попытаются это сделать, мы должны объявить им войну!

Альберт был поражен. Его всегда удивляло, когда она решительно расставалась с ролью жены и матери и обретала почти мужской властный тон. Как она легко говорит о войне. Женщины не должны прибегать к подобным решениям и спокойно рассуждать об этом, а уж тем более не говорить с таким энтузиазмом. Конечно, он сам помогал реорганизовать армию, но тогда он боялся агрессии со стороны Франции.

Он склонился к карте и принялся изучать ее вместе с Викторией. Принц был поражен размерами России, которая распростерлась, точно огромный спрут. Привыкший к крошечному герцогству Кобург и красивым маленьким замкам, и близким границам, Альберт ужаснулся громадным просторам России. Это была страна невежественная, многонациональная, и ее держала в тисках самая жесткая тирания в цивилизованном мире.

Как бы горячо Стокмар ни пропагандировал независимую монархическую власть и ни восхищался ею, ни он сам, ни его ученик Альберт, не могли примириться с безмерным абсолютизмом императора Николая. А теперь он вознамерился и дальше распространить •свою власть: захватить Турцию, проникнуть в Европу через Польшу, где был безжалостно подавлен мятеж и даже приближался к самой Германии…

– Если дело дойдет до войны, мой дорогой, – сказала Виктория, – на нашей стороне будет Франция.

Франция уже ввязалась в драку за некоторые христианские святыни в Иерусалиме, на которые претендовали православная и римско-католическая религии. Но тут Луи Наполеон отстаивал свой собственный интерес: из всех европейских монархов, только Николай не признал его титул императора.

– Ужасно даже думать об этом, – сказал Альберт. – Но если дело дойдет до войны, мы вступим в нее не одни.

– Конечно. – Виктория быстро повернулась к нему. – Любовь моя, мне кажется, что ты волнуешься сильнее меня. Обещай мне не делать этого. Я так переживаю, когда ты плохо спишь и выглядишь усталым.

Он действительно плохо спал, а часто и вовсе лежал без сна до утра. Виктория же спала прекрасно и просыпалась полная сил. Лежа рядом с ней, он мысленно возвращался в Кобург, вспоминал детство, учебу в университете в Бонне, их с Эрнестом юность. Ему было нужно подумать о многом, и день казался таким коротким и до отказа заполненным делами. Следовало успеть написать письма и дать всевозможные указания. Нужно было обо всем позаботиться и ни о чем не забыть. Проследить за учебой сына.

Ах, если бы только он был более усердным. Ему так хотелось найти что-либо приятное в мальчике или увидеть, что он сможет чего-либо добиться в будущем. У Альберта было столько обязанностей и забот, что совсем не оставалось времени для размышлений. Он не мог побыть один, хотя очень любил одиночество. Всю свою жизнь предпочитал уединенные прогулки и игру на фортепьяно или органе для собственного удовольствия.

Но Виктория ни на минуту не оставляла его в покое. Она шла с ним на прогулку. Когда он играл, она часто стояла в дверях и слушала его. Он знал, что жена не понимает, что ему хочется побыть одному. Она не знала, что больше всего он любил отдыхать в Шотландии потому, что ходил выслеживать оленей вместе со своим слугой, а она не могла идти с ними.

Альберт понимал, что это было маленьким предательством по отношению к Виктории, которой не нравилось, когда он проводил время без нее.

Только ночью, когда Виктория спала и когда никто не мог подойти к его двери и помешать ему или принести записку от Стокмара или маленькую, кое-как нацарапанную записку от Виктории с выражением горячей любви, только тогда он оставался наедине со своими мыслями и представлял себе, что свободен. Он и в самом деле плохо спал, но никогда не скажет ей почему.