|
— Пошли. Придерживая с двух сторон, они повели Ленку в училище. На вахте Света сразу подскочила к столу. — Здрасьте, Ольга Иванна, ой, Ольга Иванна, а здесь не приходили ко мне? Никто не приходил? — затараторила она, закрывая подруг от вахтерши. Юлька, подталкивая в спину, быстро провела Ильинскую к лестнице. — А что ты, собственно, толкаешься? — уперлась вдруг та. — Иди, иди! — Нет, я спрашиваю, в чем дело? — надменно спросила Ленка. Юлька размахнулась и влепила ей крепкий, звучный подзатыльник. Илья возражать не рискнула и скоренько пошла по лестнице, боязливо оглядываясь. Но провести тем же приемом воспитательницу не удалось. — Эй… Ильинская! Это что за явление? — она отодвинула Свету и встала. — Азарова! Ну-ка, обе сюда! Девчонки замерли. Галина Николаевна взяла Ильинскую за подбородок, брезгливо морщась от перегара. — Хороша-а… — так же брезгливо она ухватила пальцами Ленку за плечо и повела по коридору. — Она больше не будет… Она нечаянно… Простите ее, Галина Николаевна… Она не хотела… Так получилось… — в один голос жалобно уговаривали Юлька и Света, поспевая за ними с двух сторон. — А ну, марш в комнату! С вами я тоже поговорю! Заступницы… — Галина Николаевна повела дальше несчастную, протрезвевшую от ужаса Илью. На ночь Ленку заперли в изолятор. На следующий день после занятий Илья отправилась в учебную часть получать, что причиталось: в лучшем случае — строгий выговор, в худшем… Отчисляли и за меньшие грехи — за курение, за опоздание с каникул и вовсе без видимых причин, — чтобы освободить место блатным, это помимо ежегодных отчислений за форму и неуспеваемость. За восемь лет курс сократился наполовину. В интернате к Юльке тотчас подкатилась малышка-первоклассница: — Я тебя ищу-ищу! А Ольга Ивановна говорит — ищи-ищи! А он ждет-ждет! Юлька кинулась вниз. Игоря в вестибюле не было. — На минутку забегал, а ждал час, — сказала Ольга Ивановна. — Вот, оставил, — она протянула записку. На листе, выдранном из тетради, сверху был крупно написан номер телефона, снизу: «Привет! Пока! Буду завтра!». — Гордой надо быть, вот что, — сказала Нина. — И не выдумай первая звонить. Юлька и сама знала, что надо быть гордой, но все равно очень хотелось прыгать от радости… Интернатские, от мала до велика, торопились занимать места перед телевизором — сегодня повторяли «Знатоков». Кто-то первый не выдержал и побежал, и тотчас все кинулись наперегонки, с визгом и хохотом. Демин с разбегу перепрыгнул через спинку и шлепнулся в кресло, раскинув руки. Юлька пристроилась рядом с ним. Вокруг штурмом брали кресла, втискивались по двое и по трое, кого-то спихнули на пол. Опоздавшие рассаживались в ногах. Последним неторопливо подошел Астахов. — Хаким! — он деловито оглядел сидящих. — Хаким здесь? — Здесь я. — Тебя к телефону. Межгород. Хаким встал, и Астахов тут же юркнул на его место. — Э! Ты меня обманул, да? — Хаким вцепился в рукав его халата. — Очень хитрый, да? На экране появились титры. — Ну, жалей себя! — решительно сказал Хаким и разлегся на коленях у Астахова. Подбежала запыхавшаяся Ильинская. — Ну что, Илья? — Ничего, — Ленка удивленно развела руками. — Им не до меня там… Свет! Середа! Тебя к завучу! В ответ раздался дружный хохот. |
