|
Врач выдвинул ящик тумбочки, вперемешку с заколками, письмами на пол посыпались блестящие упаковки с голубыми капсулами. — Сколько ты выпила? — он поднес лекарство к глазам Нины. — Только Наталье Сергеевне не говорите… пожалуйста… — «Скорую»! — крикнул врач. — А вы куда смотрите, лебеди! — обернулся он к Юльке. — Только в зеркало пялитесь, вокруг ни черта не видите!.. Доктор из «скорой помощи» выгнал девчонок в коридор. В полуоткрытую дверь было видно, как он колдует с длинным резиновым зондом. Потом в интернат поднялся небритый, хмурый шофер с носилками, и Нину, укутанную по горло одеялом, пронесли к лестнице. Вдоль всего коридора стояли девчонки. Сквозь запертую стеклянную дверь смотрели со своего крыла ребята. — Спать! — крикнула Галина Николаевна. — Всем спать! В комнате тошнотворно пахло желчью. Ия тихо всхлипывала на своей кровати. — Юль… — позвала она. — Юль, можно я к тебе? Я боюсь… Она перебралась к Юльке, прижалась мокрой щекой к ее плечу. — С тобой не страшно… Ты сильная… Юлька молча смотрела широко открытыми глазами в темноту. — И-и, легко!.. За рукой… Азарова, не умирай!.. Наталья Сергеевна, как всегда, подтянутая, гладко — волосок к волоску — причесанная, в гарнитуре тяжелого старинного серебра, раздраженно ходила по залу. — Сергиенко, я тебя в первый класс отправлю, арабеск учить!.. Юлька работала вяло, через силу — не танцевала, повторяла заученные до автоматизма движения, глядя перед собой пустыми глазами. — Сергиенко!.. Я кому говорю! — Наталья Сергеевна вдруг бросилась к Ольге. — Оторвать?! — заорала она. — Оторвать руку?! Мешает?! Ольга растерянно улыбалась дрожащими губами, не понимая, что надо делать. — Кор-рова! — Наталья рванула ее за плечо, как куклу, и, не сдержавшись, пнула острой туфлей по ноге. Удар пришелся в надкостницу, Ольга охнула и начала сгибаться. Тут же выпрямилась, пересиливая боль, и встала в прежнюю позу, заученно улыбаясь. В длинных ресницах копились слезы. — Не смей, — тихо, угрожающе сказала Наталья Сергеевна. Девчонки замерли у станка, открыв руку, боясь шелохнуться. — Не смей, я сказала… Ольга изо всех сил распахивала глаза, поднимала лицо, чтобы слезы не выкатились на щеки. — Продолжаем… «…Я сама не знаю, Зайчонок, что со мной. Перестала понимать главное — зачем все это?.. Вчера увезли в больницу Нину Титову. Оказывается, она уже три месяца пила самые сильные лекарства — все больше и больше, чтобы похудеть перед экзаменами. Теперь будет долго лежать — может, год, может, дольше. Врач сказал, что у нее отказали почки». — Стоп! Азарова, что происходит? На тебе что, воду возили?.. Я к тебе обращаюсь! — Нет! — Что — нет?! — На мне воду не возили! Наталья Сергеевна обернулась, вскинув брови, и резко шагнула к ней. Девчонки снова замерли. Юлька напряглась, но глаза не отвела, смотрела на нее в упор исподлобья. Наталья некоторое время мерила Юльку взглядом, потом молча отвернулась. — Юль, — чуть слышно прошептала сзади Нефедова, — не зли ее, ты же видишь… Педагогиня отошла к зеркалу. — Ладно, встали на прыжки! «…Игорь назвал нашу учебу добровольной каторгой. Я обиделась, а теперь сама чувствую себя каторжанкой. Сил больше нет. Пытаюсь сжать зубы — не получается, потому что не понимаю — ради чего?. |
