— Да, все хорошо, — ответил за двоих я и добавил, — Порезались? Травма?

— Где? — Джефф сделал круглые глаза.

Я кивнул на его руки. Тот в ответ протянул их вперед, разглядывая: покрытые отдельностоящими черными волосками кисти и пальцы с ухоженными ногтями выглядели по-хирургически чистыми. Лоскуток материи, вероятно, носовой платок, тоже отдавал крахмальной чистотой.

— Нет — нет, все в порядке. Сидим тут. В окно смотрим, ждем еды, — поспешно проговорил старпом.

— Хорошо. Если я Вам понадоблюсь — зовите, — сказал Джефф и ушел.

— И откуда они только берутся, бесшумные, как призраки? — удивился я. — Тебе не показалось, что у Тараторкина руки были по локоть в крови?

— Ну, не по локоть, конечно, но алый свет присутствовал. Фокусник! Или игра света и тени.

Пришла наша официантка. Шуршать штанами она начала только в обеденном зале. На подносе в тарелках аппетитно возлежали мясные блюда. Она их расположила перед нами, придерживая рукой ниспадающие волосы. Я сразу начал активно изучать свой стейк, пытаясь вовремя разглядеть диверсию в виде одиноко лежащего несъедобного волосяного компонента.

— Что желаете на десерт? — спросила девушка.

— А Вас как зовут? — вопросом на вопрос ответил старпом.

— Кэтрин, — ответила та.

— Вы из Малайзии, Кэтрин?

— А в чем дело?

— Да просто так. Я, к примеру, с Волги. Есть река такая в России. А он, — кивнул в мою сторону, — из Карелии. Есть такая страна на севере. Севере России.

Кэтрин посмотрела на нас едва ли не с испугом.

— Да, мои родители выходцы из Малайзии. Итак, что Вам на десерт?

У себя в номере я нечаянно обратил внимание на то, что зеркало присутствует только лишь в ванной комнате. Попытался вспомнить, как обстояло дело с этим в других гостиницах, но не смог. Окна мои выходили во двор, обрамленный со всех сторон, как забором, густыми кустами. На травке валялись перевернутые футбольные ворота, правда, совсем небольшого размера, какие-то пластмассовые кольца, птицы с задранными к небу ногами. Я, было, отошел от окна, но поспешно вернулся: у нас во дворах дохлые вороны лежат нечасто. Присмотрелся — действительно, три тушки, вероятнее всего, дроздов нашли свою последнюю гавань во дворе у дяди Джеффа.

Сам номер был достаточно просторным, стояла даже вторая кровать, не убранная, правда, постельным бельем. А вот телевизор был маленьким — маленьким, зато при включении оказался громким — громким: звук был выведен на максимум, поэтому, щелкнув пультом, я тут же подпрыгнул до потолка от неожиданности — как только стены не развалились от безумного крика одной из толстых девиц программы «Big brother». Лихорадочно убрав громкость до предела, я позвонил Саше:

— Ну, как у тебя апартаменты?

— Да бывало и лучше. С окна вид на море. Телевизор очень маленький.

— Ты его не включай, вернее, можешь включить, но сразу убавляй громкость, — просто так сказал я.

Последовала некоторая пауза, потом знакомый рев неуемной бабищи взметнулся до порога слухового барьера, постепенно стихая.

— Круто, — проговорила трубка голосом старпома, — если бы не знал — мог бы и инфаркт получить. Откуда ты про этот прикол догадался?

— Да, не догадался я, просто чуть раньше тебя включил свой телевизор.

— У меня под окном еще пара дохлых птиц валяется.

— Наверно, дроздов, — предположил я.

— Да уж не пеликанов, это точно. Слушай, заходи ко мне — странность эту нужно обсудить.