– Девон, если я помогу тебе войти в воду, ты смог бы уцепиться за бревно?

Девон слабо кивнул, глядя на нее остекленевшим взглядом.

Пока он брел по воде к ближайшему бревну, Линнет поддерживала его насколько хватало ее силенок. Она услышала, как у Девона перехватило дыхание – в первый момент холодная вода обожгла его. Он был по пояс голым; на нем были штаны из грубой полушерстянки и, конечно, никакой обуви. Чем глубже Девон заходил в реку, тем меньше горели его раны, холод не давал им загноиться. Вода держала его на плаву, избавляя тем самым от необходимости опираться на израненные ступни, и ему стало легче.

– Ловко придумано. Очень ловко, Линна, – промолвил он.

– Спасибо моей гувернантке: научила меня, как надо обращаться с израненными, истекающими кровью мужчинами, обитающими в диких просторах Кентукки.

Перекинув через бревно руку и озадаченно вскинув бровь, Девон взглянул на Линнет, не понимая, шутит она или говорит серьезно.

– Теперь помолчи. Скоро они начнут искать нас, – сказал он, прижавшись щекой к грубой коре, в первый раз за четыре дня позволив себе расслабиться.

Несколько часов они плыли в полном молчании. Солнце окончательно село, и наступила ночь. Временами Линнет казалось, что Девон уснул, и тогда она не спускала о него глаз, готовая подхватить его, если он вдруг свалится в воду.

– Дай срок, потом я буду за тобой приглядывать, – в какой-то момент прошептал он, как раз когда казалось, что он спит.

– Я буду этому только рада, – ответила она, коснувшись его уха.

Они услыхали конский топот, раздававшийся вдоль берега, приглушенный, почти неразличимый. Соскользнув с бревна, рука Девона потянула голову Линнет куда-то вниз, так что она оказалась между грудью Девона и бревном. Линнет едва дышала, боясь, что ее услышат. Копыт уже давно не было слышно, но Девон все еще держал ее под собой. Шея Линнет затекла и болела. Наконец осторожным движением он освободил ее, и она, оттолкнувшись ногами от воды, снова устроилась рядом. Линнет вопросительно посмотрела на него.

– Твои волосы… – сказал он. – Они слишком блестят. – И снова прижался щекой к древесной коре.

Когда взошло солнце, Линнет подумала о том, что им следует где-нибудь остановиться, чтобы отдохнуть и перекусить.

– Девон? – тихо позвала она. Он открыл глаза, ясные и бодрые, сияющие голубизной.

– А я думал, что это все во сне, – улыбнулся он, блеснув зубами, такими белыми в сравнении с его темной кожей. – Я даже боялся открывать глаза – вдруг здесь тебя не окажется и мне придется смириться с тем, что это сон, а не явь.

Она погрузила пальцы в его густые мягкие кудри.

– И придется-таки, потому что отныне тебе не избавиться от меня ни во сне, ни наяву. Его улыбка стала еще шире.

– Когда мы из всего этого выкарабкаемся, давай сделаем еще несколько Миранд. Она состроила брезгливую мину.

– Ты не можешь думать о чем-нибудь другом?

– Но прошло…

– Знаю, знаю – столько времени! Он промолчал, снова улыбнувшись.

– Девон, – деловитым голосом сказала Линнет. – Что же нам делать? Тебе нужно обсохнуть и отдохнуть, и поесть нам тоже ой как нужно.

Он поднял голову и внимательно посмотрел по сторонам.

– Мы еще недостаточно отплыли от стойбища Бешеного Медведя. Можешь еще немного продержаться на плаву?

– Да. Главное – смог бы ты.

– Смогу, – ответил он, снова закрывая глаза. Во второй половине дня начался дождь.