И тут же была вознаграждена вспышкой неожиданного интереса в его глазах.

– Разве что зарвавшийся деревенский лорд, которого вовремя щелкнули по носу, – немедленно отозвался он с той же интимной интонацией, неожиданно успокоившей ее и согревшей ее сердце, как его первая улыбка. – Еще Катарина фон Лиенталь доказала мне, что дразнить фрейлин недостойно. И неблагоразумно. И я этого делать не буду. Лорд Рэд как друга попросил меня сделать из его сына мужчину и человека. К двадцати годам молодчик превзошел в совершенстве только одну науку – делать горничным детей, и этого следовало ожидать: единственный наследник, воспитанный женщинами. Задачка, по‑моему, почти безнадежная: ум в задние ворота ему следовало вгонять десять лет назад, и время упущено. Рэд собирался, как это водится, отправить его к соседу на воспитание, чтобы побегал пажем, а затем оруженосцем, да мать стеной встала: мол, слабенькое у ребенка здоровье. Чего хочет женщина, того хочет бог, и Рэд отступил, о чем сейчас жалеет.

– Слабое здоровье? – озабоченно переспросила Лея. – Я его, может, покалечила?

– Он здоров, как молодой бык. Урон, я полагаю, нанесен только его самолюбию: зверски избит при нападении на женщину. Женщиной.

Лея со стоном смеха уткнулась лицом в портьеру.

– В двадцать лет ума нет – и не будет. Однако я подумал, что вместо ума я мог бы дать ему умную жену, что реально… и почти то же самое.

Лея сделала нетерпеливый жест.

– Послушайте меня. Кадуцци – самый богатый клан королевства. Насколько я знаю требования лорда Рэда к женщинам, вступающим в его семью, это – хотя бы минимальное дворянство, безусловная красота и умение себя вести. Вы великолепно подходите по всем статьям, и лучшего способа осуществить ваши собственные жизненные идеалы может не представиться. Куда ни кинь, Романо – лучшей жених во всех четырех Пределах.

– Этот? – с тоскою в голосе спросила Лея.

– Да он не так уж плох. Избалован, ленив, готов гнаться за любой юбкой, но не злобен, а в остальном перебесится. Умная женщина могла бы взять его в руки. А я считаю, что вы умны, мисс Андольф.

– Благодарю вас.

Она подошла к окну и поглядела поверх деревьев на пыльную дорогу, ведущую в город. Потом перевела взгляд на жанровую сценку, разыгрывавшуюся под акациями во дворе. «Я хочу, чтобы ты обнял меня, но боюсь, что ты возомнишь о себе». – «Я хочу тебя обнять, но опасаюсь получить по морде, потому что в глубине души понимаю, что этого заслуживаю».

– А что, если Романо Кадуцци откажется на мне жениться? И останусь я… как это говорят? С разбитым сердцем, и хорошо, если не с младенцем на руках?

– А вот если так, – процедил лорд Грэй, будто уже и не с нею говорил, – и, разумеется, если это дерьмецо все еще будет тебе нужно, мы будем беседовать с ним на уровне его уважаемого папочки.

Улыбнулся и потянулся до хруста.

– Разве это от Романо зависит: хотеть ему жениться или нет? Поиграй с ним, если хочешь. Он твой. Под венец тебя никто силком не тащит, но просто подумай об этом. Идет?

– Угу, – отозвалась Лея, поглощенная перипетиями действия во дворе. – Лорд Грэй, а почему Оттис не женится на Глави?

У нее было самое невинное выражение лица, когда она усомнилась в его способности устроить чьи‑то матримониальные планы. Сказать по правде, она и не надеялась когда‑нибудь так удачно поймать его на слове.

– Потому что он – зараза, – кротко ответил хозяин Винтерфилда. – Живет во грехе и позорит приличный дом. Они тут все сговорились против меня, а во главе у них – Брего. И когда я пытаюсь на него надавить, у него всегда наготове подходящая отговорка, что, мол, негоже слуге вперед… – Под ее испытующим взглядом он скомкал остаток фразы и поспешно заключил: – Это неинтересно.