– Не понимаю, как это помешает свадьбе, – сказала Зили, пока я наполняла яму землей. Честно признаться, я и сама не знала как. Но я знала одно – попытаться стоило.

4

Той ночью я проснулась от резких спазмов внизу живота. Я лежала, прижав к животу бутылку с горячей водой, которую для меня оставила Доуви, но боль не отступала, к тому же в спальне было так жарко, что теплая бутылка и вовсе не помогала мне заснуть.

Я встала и заковыляла по коридору, стараясь не разбудить сестер. Не зажигая свет, я закрыла за собой дверь в ванную и тут же оказалась в какой-то плотной шелковой паутине. Я щелкнула выключателем, и яркий свет лампочки залил все нестерпимым белым светом, а потом я увидела, что это было: чулки и бюстгалтеры, которые сестры постирали перед сном и повесили сушиться на веревках, растянутых от одной стены до другой. Я отмахивалась от них, пробираясь к раковине сквозь свисающие джунгли, сквозь сплетение влажных ветвей этих женских тропиков. Из шкафчика для лекарств я достала две таблетки аспирина и запила их водой из-под крана, прямо из горсти, а потом оперлась о прохладные бока раковины, надеясь, что лекарство скоро подействует.

В туалет мне идти не хотелось – я боялась смотреть на потоки крови в воде. В то время я еще не понимала, что происходит в моем теле, и мне казалось, что кровь вытекает из какой-то невидимой раны, как из тех несчастных мертвых животных, подвешенных вверх ногами. Я крепко сжала ноги, надеясь остановить течь.

И тут, все еще стоя у раковины, я услышала тихие шаги и слабый скрип паркета в коридоре. Я выключила свет и открыла дверь, но в темноте поначалу видела одни пятна.

– Кто здесь? – прошептала я, думая, что кто-то из сестер ждет, пока освободится ванная. Но снаружи никого не было.

Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела белую фигуру, удалявшуюся по коридору в сторону библиотеки.

Ночные инциденты в «свадебном торте» случались довольно часто – Белинда периодически забредала в наше крыло, напуганная, ничего не соображавшая, и тогда кто-нибудь из нас отводил ее обратно в постель. Я подумала, что это снова она, только удивилась, что она молчит. Чуть помедлив на пороге ванной, я вспомнила события того дня, вспомнила лес и безголовую невесту в яме. Молчание начинало действовать мне на нервы.

Я решила пойти за белой фигурой. Сестры всегда говорили мне, что мамины призраки – это вымысел, поэтому было бы глупо их бояться. Фигура остановилась у двери в библиотеку и напряженно вглядывалась внутрь. Приблизившись, я узнала ее, но от этого узнавания я только вся напряглась.

– Мама, – прошептала я. – Ты что здесь делаешь?

Казалось, что она не в себе. Что она не слышит меня. Не помню, чтобы она ходила во сне когда-либо раньше, но от мамы всякого можно было ожидать.

– Мама, – снова прошептала я и вытянула руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но тут же отдернула ее, испугавшись, что от моего прикосновения она закричит. Замерев, Белинда стояла перед безголовой невестой, слабо освещаемой лунным светом, лившимся из окна. Она не отрываясь смотрела на платье, и ее глаза были широко раскрыты. Мне захотелось плакать. Было очень страшно видеть ее такой.

– Мама? Ну что ты? – Она продолжала в страхе смотреть в середину комнаты – должно быть, именно так она выглядела, когда ее посещали призраки.